Высшие альфачи

— Налоговики… — тихо проговорил Эдвард, весь дрожа. — Я один раз видел в одном НИИ, как они пришли. Тогда проверяли утечку налоговых поступлений… всю верхушку вырезали… я…

— Такая хуйня, Эдвард. Нам дали три дня на все про все. Если не справимся, то…

Но Эдвард уже не слышал. Он убежал в свою лабораторию творить. В этом мире еще не была изобретена кофейная машина, но сегодня ей суждено было появиться. Причем за каких-то три часа. Ничто не мотивирует человека трудиться лучше, чем налоговая инспекция.

Госпожа Хомяковна решила побалдеть подольше, поэтому еще пару недель работу не искала. Занималась собой и домом — гуляла, прибиралась, встречалась с подружками, коих не видела уже пять лет. Она удивилась, что подружки остались такими же глупыми, и огорчилась, что начала их понимать — на последней работе ее интеллект заметно деградировал. Она зашла в один известный в Брентоне книжный и прикупила там пару книг по психологии. Из них она узнала, что она жертва, а все ее прошлые обидчики на профессиональном психологическом языке назывались арбузерами.

— Меня заарбузили, представляешь? — как-то вечером сказала сама себе госпожа Хомяковна, попивая чай у себя на кухне.

Нечто зашуршало непонимающе — похоже, ее невидимый собеседник совсем ничего не смыслил в психологии.

— А еще тут написано… ты послушай! «Пассивная токсичная агрессия, которая проникает под кожу, когда жертву арбузную ставят в неловкое положение от случая к случаю, чтобы заарбузить до неадекватного состояния, характеризующегося потерей контроля над реальностью». Да это же Бегетта! Точно она! Знаешь, как это называется в психологии? Пуклихтом! Слово-то какое придумали, однако!

Нечто попросило не шуметь так громко.

— Извини, увлеклась. Но ты подумай! Пуклихт! И вот в такой жопе я работала…

Госпожа Хомяковна задумалась, покачалась на стуле, а затем всплакнула для поддержания драматичности эффекта. Ей хотелось, чтобы кто-то ее утешил и обнял, но мужчины под кроватью не нашлось — она уже проверяла.

— В общем, что горевать! Заарбузили меня, но не убили же! Завтра же пойду искать работу.

Раздалось одобрительное шуршание. Перед сном госпожа Хомяковна еще пару раз процитировала современные психологические труды, ничего из написанного не поняла, раздражилась, побегала по квартире в возбужденном состоянии, потом начала танцевать, петь, крутиться вокруг своей оси, а затем, обессиленная, повалилась на кровать.

На следующее утро она встала в приподнятом настроении духа. Книжки по психологии куда-то пропали (наверное, их выбросили от греха подальше), а на маленьком столике на кухне теплился в вымытых чашках свежезаваренный чай. Чашек было две, поэтому госпожа Хомяковна и выпила две чашки, не пропадать же добру.

Затем она отправилась в местный МФЦ (межгородской формализованный центр), где попросила у сотрудницы оформить ей талончик на звонок. Сотрудница предупредила, что очередь большая, все хотят позвонить своим родным, но госпожа Хомяковна была истинным бухгалтером — ждать для нее было не впервой. Она с благодарностью взяла талончик, а затем отправилась домой, где погрузилась в домашние дела.

Позвонить ей было нужно в Колосик, там какие-то альфачи искали себе бухгалтера, про это она прочитала в газете, которую получила от молодого гоблина на улице. Многих бы смутила подобная ситуация, но госпоже Хомяковне очень понравилось, что газета была бесплатной, гоблин вежливым, а также она выудила у курьера информацию, что альфачи владеют не только типографией, но и собственным бизнес-центром в Колосике. Что такое бизнес-центр, госпожа Хомяковна не поняла, но звучало солидно.

Также ей показалось солидным, что фирма имеет возможность купить телефон. Пусть на ее прошлой работе также был телефон, но так как госпожа Хомяковна теперь ненавидела свою прошлую работу, то она убедила себя, что телефона там никакого не было. А если и был, то явно был сворован. Когда очерняешь у себя в голове своего прошлого работодателя, то жить становится куда проще.

Через два дня она прибежала в МФЦ, подождала всего пять часов (пустяки для настоящего бухгалтера, особенно который работал в системе казначейства) и подошла наконец к заветному телефонному аппарату. Сотрудница центра с улыбкой пообещала госпоже Хомяковне, что скоро прогресс доберется и до жилых домов, что каждый гражданин Брентона будет иметь свой телефон. Госпожа Хомяковна покачала головой и подумала про себя, что такого бы ей не хотелось — и так за коммуналку платишь целое состояние, так еще и за телефон государство сдерет с тебя втридорога. Пока что можно и в очереди постоять. Да и если каждому поставить телефон, то люди перестанут встречаться друг с другом вживую, разве нет?

— Да? — ответил ей прокуренный голос с того конца провода.