Высшие альфачи

Госпожа Хомяковна поникла. Села и пригорюнилась. Она не представляла, как найдет работу в ее возрасте. Сейчас всем тяжело…

— Ты поняла?!

— Да, — тихо проронила госпожа Хомяковна.

Но Бегетте, еще не отошедшей от унижения, которое ей доставила Арбайтовна, было мало. Она привстала, наклонилась к столу своей помощницы и впечатала голову госпожи Хомяковны в груду бумаг на столе.

— Работай и не вякай! — закричала Бегетта.

И госпожа Хомяковна принялась за работу.

Проверила акты сверки. Оприходовала несколько документов. Пробежалась по оборотке. Разложила все документы на столе аккуратно по папочкам. Внесла новые договоры в соответствующий реестр.

А потом, когда Бегетта и остальные ушли из офиса, то вдоволь наплакалась. И решила не возвращаться домой. Там опять ее будут ругать Голоса, которые всегда знают, что с ней случилось. Конечно, дома беспорядок, но… обождет.

Да, обождет. Лучше поработать. Это же на благо.

Она достала из-под стола пакет и вынула из него слегка зачерствелые булочки. Поставила чайник, который потом весело засвистел, напоминая о самом главном в жизни любого бухгалтера.

О чае. Госпожа Хомяковна зажмурилась. Чай — это жизнь. Чай и какое-то занятие. А чем можно заняться глубокой ночью?

Госпожа Хомяковна пошарила взглядом по кабинету. Папочки… нет… отчеты… не по ее душу… комплектации… не сегодня… почта…

Да. Почта. Почта — это тоже жизнь. Обратная сторона чая. Квинтэссенция бухгалтерской энергии. Это у главных бухгалтеров в голове всякие отчеты, налоговая, баланс… а настоящая бухгалтерия начинается с самых азов. С чая и почты.

И никаких телефонов. Госпожа Хомяковна с отвращением посмотрела на злосчастный аппарат. И какой идиот его придумал? Зачем все эти нововведения, если они только усложняют жизнь?

Сегодня она не вернется домой. Поспит за столом. Она не выдержит новой порции Голосов, которые будут требовать ее увольнения. Куда ей увольняться? Куда идти? Правильно — некуда. Ее место здесь. Вот за этим самым столом.

За этим столом она пьет чай.

За этим столом она работает.

За этим столом и умрет.

Все просто. Зачем вечно все усложнять?

Госпожа Хомяковна принялась за работу.

Этот гоблин был… модным. Насколько только это можно сказать про гоблина. А еще он был довольно маленького роста, моложав и чрезвычайно интеллигентен на вид. Опять-таки, для гоблина.

Для гоблина любой шаг вперед к цивилизованности — это как для человечества покорение новых научных вершин. Все уже привыкли видеть этих зеленокожих засранцев как… ну, засранцев. Когда на темной дороге или в темном переулке на тебя выскакивает парочка ушастых бандитов, которые прекрасно видят в темноте, то становится как-то неуютно. Человечество сделало немало попыток приучить гоблинов к культурной жизни, но пока все выглядело так, что именно культура гоблинов жестоко доминировала там, где люди были чересчур вежливыми.

Приверженцы Черного мировоззрения не раз говорили, что задабривание варваров ни к чему хорошему не приведет, но решение властей было непоколебимым — времена сейчас толерантные, поэтому все гуманоидные расы заслуживают уважения. Проблема состояла в том, что гоблины как-то забыли испытывать уважение к другим расам — не научили их этому.

— Хм-м… — задумчиво пробормотал Кос, недовольно косясь на яркого представителя гоблинской молодежи. — Ты пришел, значит, работать…

— Да, сэр, — жестко и резко ответил гоблин.

Они всегда общаются в такой манере — кажется, что они грубят. Или они на самом деле грубят. Гоблинский матерный язык слыл в Вайтпилле самым изощренным, а гоблинскую своеобразную интонацию никто не мог спародировать успешно. Зеленокожий мог рассказать очень смешной анекдот, поведать о погоде, поделиться знаниями о самых интересных растениях, а слушателю казалось бы, что его либо оскорбляют, либо ему угрожают.

Гоблины не умели иначе — вся их варварская культура была основана на вечной непрекращающейся вражде с окружающим их миром.

— Хм-м… ясненько… — Кос закурил и устремил взгляд в потолок, чтобы только не смотреть на ненавистную ему персону.

В глазах у молодого проскочила искорка ярости, но он быстро оправился. Папа рассказывал ему, что современные кабанчики, то есть работодатели, обожали унижать своих подчиненных, ни во что их не ставили. Сын пытался объяснить отцу, что надо бороться с трудовым беззаконием, что необходимо вступать в профсоюзы, но отец не хотел и слушать. В его мире слабые подчинялись сильным, таков был Регламент. А Регламент определяет Порядок.

Молодой гоблин был с этим категорически не согласен. По его мнению, Порядок определяет Справедливость.

— А вы принесли с собой Резюме? У вас, вообще, есть опыт работы? — вежливо спросила красивая эльфийка, сидящая напротив него.

Отец объяснил молодому гоблину, что эльфам доверять нельзя. Согласно его словам, они «были теми еще мразями, сынок». Гоблину казалось, что это пережиток прошлого, что народы должны жить дружно.

Но эта эльфийка, судя по всему, была эйчаром. А все эйчары действительно были теми еще мразями, тут гоблин уже не смел спорить. Именно из-за них начиналось нарушение трудовых прав.