Высшая ступень адаптации

- Скотт, у нас есть подходящий для вас больной, - выдавил он из себя. - Хотя это и противоречит всем правилам медицинской этики, но учитывая его состояние, я не думаю, что вы сможете навредить ему еще больше. Однако нам следует поторопиться. Пройдемте в изолятор.

Оба доктора поспешно направились туда. Оказавшись в крошечном квадратном помещении, Скотт уставился на прикрытую до подбородка покрывалом фигуру.

- Девочка! - пробормотал он.

Она была совсем невзрачна и убога, однако лицо, уже тронутое смертельной бледностью, придавало ее облику выражение мрачного достоинства. Темные, чересчур коротко остриженные волосы спутались, а лицо выглядело совершенно непривлекательным. Глаза были закрыты, и если бы не слабое дыхание, с хрипом вырывавшееся из груди, ее можно было бы принять за мертвеца.

- И это вы называете подходящим для меня случаем? - спросил Скотт, неприятно пораженный. - Ведь она почти покойник!

Доктор Бах кивнул.

- Туберкулез, - произнес он. - Конечная стадия. Жить осталось несколько часов.

Девочка закашлялась, на посиневших губах появились пятна крови. Она приоткрыла свои почти совершенно безжизненные водянисто-голубые глаза.

- Ну вот, - сказал Бах с наигранной бодростью, - вот мы и проснулись. Разрешите представить вам доктора Скотта. А это, - он взглянул на карточку, прикрепленную к спинке кровати, мисс Кира Зелас. Как я уже говорил вам, мисс Зелас, у доктора Скотта имеется новейшая сыворотка. Вероятнее всего, она не вызовет радикального улучшения, но все же стоит попробовать! Кроме того, я не считаю, что ее применение в настоящее время чересчур уж рискованная затея. Вы со мной согласны?

Больная ответила слабым булькающим голосом:

- Конечно, ведь мне все равно конец, доктор! Делайте все, что сочтете нужным.

- Тогда все в порядке. Вы приготовили шприц, Скотт? - Бах взял шприц с прозрачной сывороткой и надел на него иглу. Вводить в какое-то определенное место? Нет? Но, разумеется, внутривенно. - Он воткнул иглу в руку пациентки, и Скотт заметил, что та ни малейшим движением мышц не отреагировала на укол. Лишь в полной апатии лежала, закрыв глаза, пока тридцать кубиков жидкости растворялись в ее крови.

- Теперь уходим! - резким голосом скомандовал Бах, закончив инъекцию.

Они вышли в коридор. Бах прикрыл за собой дверь.

- Черт меня возьми, если мне это нравится! Я чувствую себя словно... словно осквернитель трупов.

Однако на следующий день он, казалось, преодолел свои сомнения.

- Эта пациентка, Зелас, все еще жива, - сообщил он Скотту, - и если я отважусь поверить своим глазам, то скажу, что ее состояние даже немного улучшилось. Но, может быть, это просто обман зрения? Я все еще продолжаю считать ее случай безнадежным.

На следующий день, сидя в кабинете доктора Баха, Скотт заметил в серых глазах старика легкое смущение.

- Девочке лучше, - пробормотал Бах. - Вне всяких сомнений. Но не теряйте голову, Скотт, чудеса случались и раньше, безо всякой сыворотки. Пона блюдаем за ней подольше.

К концу недели стало ясно, что в долгих наблюдениях нет необходимости. Кира Зелас поправлялась на глазах, словно быстрорастущее тропическое растение. Хотя бледность еще и не сошла с ее лица, но оно утратило мертвенную бледность, пополнело, тени под глазами исчезли, а взгляд оживился.

- Следы туберкулеза в легких исчезают, - объявил Бах. Она больше не кашляет, и в ее мазке отсутствуют туберкулезные бактерии. Но самое интересное то, как она реагирует на уколы. Вчера я брал у нее пробу крови на реакцию Вассермана... Конечно, это звучит идиотски, но... прокол от иглы закрылся прежде, чем я успел набрать хотя бы один кубик крови. Закрылся и зажил! Когда я уходил из палаты, от него уже и следа не осталось!

Прошла неделя.

- Скотт, я не вижу причины задерживать Зелас в клинике и дальше. Она здорова. Но мне бы хотелось иметь ее под рукой, чтобы была возможность наблюдать за ней. Ваша сыворотка оказывает какое-то таинственное действие на организм. А кроме того, мне не хотелось бы, чтобы девушка продолжала вести прежний образ жизни.

- А чем она занималась до того, как попала в клинику?

- Шила шляпки в мастерской за двадцать пять центов в час. Она рассказывала, что успевала делать две-три шляпки за час, пока вообще была в состоянии работать. Кира незаметная и непривлекательная девчонка, не получившая ни воспитания, ни образования. Но мне ее жаль. И кроме того, в ней есть что-то притягательное. Она очень быстро адаптируется.

Скотт окинул его странным, взглядом.

- Да, - сказал он, - она адаптируется быстро.

- У меня возникла мысль, - продолжал Бах. - Я думаю, что Кира могла бы пока пожить в моем доме. Тогда у нас была бы возможность наблюдать за ней, а девушка помогала бы экономке. Этот случай заинтересовал меня... очень заинтересовал. Пожалуй, я сделаю ей такое предложение.

И сделал.

- С удовольствием, - ответила Кира, и бледное личико девушки просветлело. - Спасибо.

Бах дал ей свой адрес.

- Я позвоню своей экономке миссис Гетц и предупрежу, чтобы она вас приняла. Но сегодня пока ничем не занимайтесь. Да и вообще, вам бы не мешало погулять пару часов в парке.