Высшая раса

Когда всё тело охватило приятное теплое прикосновение, Виллигут на мгновение потерял ощущение собственного веса. Он словно парил, подобно невесомому семени одуванчика, словно снежинка, подхваченная ураганом…

– Вот и всё, – донесся голос Хильшера, разрушая очарование. – Можете открывать глаза.

Верховный арман стоял рядом, довольно потирая руки. Он походил на врача, проведшего успешную операцию, и для полного сходства не хватало только белого халата.

– Пойдемте, – сказал Хильшер, делая широкий жест.

В комнатах истинного хозяина замка Шаунберг Виллигут был не впервые, но на чай его ранее не приглашали. Когда принесены были чашки с прозрачно-зеленым, почти желтым напитком, верховный арман, заметив удивление на лице гостя, пояснил:

– Это от наших тибетских друзей… Такой чай положено пить с маслом, мукой и солью, но я предпочитаю так – даже без сахара. Отменно проясняет голову и придает силы.

Напиток пах сильно и горько, почти как полынь, и вкус его тоже был непривычен. Похож на бергамот, но в то же время чужд, словно настой из лиан, что готовят шаманы какого-нибудь африканского племени…

– Что же надломило вас до такой степени? – поинтересовался верховный арман, когда чай был выпит.

– Дурные предчувствия, – ответил Виллигут. – С Веной, насколько я знаю, потеряна связь. Захвачен и до сих пор не освобожден фон Либенфельс… Всё это мне очень не нравится.

– Вену мы потеряли, это я знаю, – сказал Хильшер спокойно, словно подтвердил потерю старой, ненужной шляпы.

– Что? – Виллигут позволил себе недоуменную улыбку. – И вы так спокойно об этом говорите?

– Да потому, что мы выиграли время, и жемчужина германских земель, будущая столица арийской империи, скоро вновь будет в наших руках!

– Каким же образом?

– Несмотря на отсутствие Йорга, я продолжил его эксперименты, – верховный арман победно улыбнулся. – Не все, конечно. Те, которые связаны с размножением, временно пришлось отложить. Не до того сейчас. Я сосредоточил внимание на создании суперсыворотки и достиг определенных успехов.

– Каких же? – Виллигут ощутил, что собеседник не преувеличивает свои достижения, и вслед за тем – прилив доверия к Хильшеру. В этот миг он беспрекословно признавал его лидерство, которое в иные моменты казалось «Распутину Гитлера» случайным.

– Последняя серия подопытных осталась в живых полностью, – верховный арман сделал паузу, явно наслаждаясь собственным триумфом, пусть даже перед единственным слушателем. – И двое, прошедших Посвящение, могут передвигать предметы силой мысли, правда, пока легкие, не тяжелее стакана.

– Потрясающе! – ахнул Виллигут. – И когда вы рассчитываете достигнуть окончательного успеха?

– Направление движения определено исключительно точно, так что мне понадобится не более трех дней. По истечении их орды недочеловеков столкнутся с самым совершенным оружием в истории мироздания! Что все их танки, пушки и самолеты по сравнению с божественной мощью?

– Да, это верно, – Виллигут ощущал себя окрыленным. Пошатнувшаяся после неудачи с пленным русским вера в конечный успех обрела новое дыхание. – Это потрясающе!

– Заболтались мы с вами, – Хильшер поднялся. – Идите и за фон Либенфельса не переживайте. Дитрих отыщет его, даже если для этого придется перевернуть всю Верхнюю Австрию! Спокойной ночи, бригаденфюрер!

– Спокойной ночи!

Верхняя Австрия, окрестности замка Шаунберг

4 августа 1945 года, 4:46 – 5:00

Петр проснулся от холода. Костер на ночь не оставляли, боясь этим выдать себя, а морозец на австрийские земли в это утро заглянул явно откуда-то с севера.

Небо было уже серое, предрассветное, а на востоке занималась желтая заря, но звезды еще сияли во всем великолепии. Меж древесных крон виднелся ковш, известный каждому школьнику под названием Большой Медведицы.

Поняв, что заснуть всё равно не получится, капитан выбрался из-под плащ-палатки. Так стало еще холоднее, по телу пробежала ледяная волна, а изо рта вырывались облачка пара.

Солдатам холод не мешал. Сразу с нескольких сторон доносился сочный храп.

Усмехнувшись про себя, Петр двинулся туда, где должен быть пленник, – проверить, как выполняется приказ. В том, что не спят те, кто охраняет подходы к лагерю, он не сомневался, а вот стража фон Либенфельса внушала некоторые опасения…

У дерева, к которому должен быть привязан пленник, было пусто. Висели какие-то обрывки, а рядом сидел и беспардонно дрых часовой!

– Встать! – рявкнул Петр так, что парня подбросило почти на метр. Он бестолково оглянулся, схватился за автомат, да так и замер с раскрытым ртом, уставившись на опустевшее дерево. В глазах солдата стоял ужас.

– Подъем! – пронесся над спящими крик. Зашевелились неподвижные фигуры, послышались зевки и утробное кряхтенье.

– Давно спишь? – поинтересовался Петр с ледяной вежливостью. Лицо бойца от осознания совершенного промаха стало серым.

– Никак нет, – ответил он, судорожно дергая кадыком. – Я сменился в четыре…