Высокое напряжение

Юрий послушно остановился, даже не успев сообразить, в чем, собственно, дело. Они стояли почти на вершине сопки. Впереди, на самом верху, стояла опора, до которой оставалось каких-нибудь двадцать-тридцать метров. Опора сверху донизу сверкала свежей алюминиевой краской, а еще дальше из-за вершины сопки высовывался самый кончик следующей опоры – той самой, которую сегодня должны были покрасить. Негромко шумел верховой ветер, разгоняя гнус и шевеля верхушки кедров. Кроме этого привычного шума, вокруг не раздавалось ни единого звука, и Юрий никак не мог взять в толк, что насторожило Петровича. Он уже открыл рот, чтобы спросить, какого черта они торчат на солнцепеке, как два идиота, но тут до него дошло: вокруг было слишком тихо. Если, бы маляры работали, с этого места уже можно было бы услышать гудение компрессора, голоса – по крайней мере, крики, которыми обмениваются старающиеся перекрыть шипение пульверизаторов работяги, – и прочие шумы, сопутствующие производственному процессу. Но тайга молчала, и теперь, когда до Юрия дошел скрытый смысл этого молчания, ему стало не по себе. Он подобрался, как в разведке, когда линия окопов оставалась позади, и посмотрел на Петровича.

Бригадир был хмур и выглядел озабоченным.

– Не то что-то, – сказал он. – Слишком тихо.

– Странно, – поддержал его Юрий. – Линия-то в порядке, оставалось только проверить в последний раз…

– Это ты про что? – спросил Петрович.

– Это я про изоляторы, – ответил Юрий. – Изоляторы новые, исправные. Маляры по опоре лазят, проводов не касаются. Даже если бы кто-то случайно.., ну, один, два.., но не все же!

– Да, – сказал Петрович, снова запуская пятерню в бороду. – Твоя правда, парень. Кабы они были живы, тут бы такой гвалт стоял, что в поселке было бы слышно. Шутка ли – сидеть на опоре и вдруг услышать, как провода гудят!

– Угу, – сказал Юрий. – Загудели, заиграли провода, мы такого не видали никогда… Идем?

– Не хочу я туда идти, – честно признался Петрович, глядя мимо Юрия на верхушку опоры. – Знаю, что придется, а не хочу. Вот хоть ты режь меня!

– Ну, резать я тебя, положим, не стану, – сказал Юрий. – Я и без тебя сегодня на трупы насмотрелся на полжизни вперед. Если хочешь, оставайся здесь. Я схожу, все узнаю и пригоню машину.

– Во, блин, дает, – восхитился Петрович. – Полчаса назад помирать собирался, а теперь в герои рвется, да так, что впятером не удержишь. Нет уж, браток. Вместе пойдем, раз уж так вышло. Эх, жалко, лекарства я мало захватил!

– Да, – сказал Юрий, – это жалко. Выпили бы сейчас, рукавом занюхали и – в кустики, спать. И все проблемы побоку. Милое дело!

– Ладно, ладно, – проворчал бригадир. – Понес… Аида, что ли.

Они взобрались на вершину сопки и остановились. Юрий сразу же присел на шершавый бетонный фундамент опоры, слегка припорошенный мелким желтым песком. Отсюда открывался отличный вид на подернутые голубоватым знойным маревом окрестности, а интересовавшая их опора и вовсе была видна как на ладони.. У ее подножия стоял знакомый тентованный грузовик, а внизу, в распадке, виднелась обнесенная проволочным забором мешанина проводов, изоляторов, порталов и конических разрядников. Это была территория подстанции, у въезда на которую Юрий разглядел какой-то автомобиль знакомого темно-синего цвета. На солнце ярко блестели хромированные дуги и подножки. Во всей округе был только один такой автомобиль, и Юрий понял, что смотрит на машину прораба.

– Гляди-ка, – подтвердил его догадку стоявший рядом Петрович, – а Петлюра уже там. Пронюхал, черт усатый. Вот кому сейчас не позавидуешь! Это ж такое ЧП, что за него очень даже свободно можно на отсидку пойти.

Юрий вздохнул. Проблемы прораба Алябьева его волновали мало. Гораздо сильнее его беспокоило то обстоятельство, что он, оказывается, никак не мог заставить себя как следует приглядеться к опоре, рядом с которой стоял тентованный “газон”. Нехорошая ватная тишина, казалось, волнами наплывала именно оттуда, от опоры, и Юрий поймал себя на том, что помимо собственной воли принюхивается – не пахнет ли паленым?

Он заставил себя сфокусировать взгляд на решетчатой стальной вышке и без особого труда разглядел свисавшие с нее темные продолговатые мешки, на таком расстоянии не имевшие ни малейшего сходства с тем, чем они являлись на самом деле. Он вытер рукавом потный лоб и посмотрел на Петровича.

Петрович мрачно копался в бороде, исподлобья глядя на него.

– Ну что, Петрович, – сказал ему Юрий, – похоже, кончилась наша командировка. Как же это они, а? Петрович засопел и снова полез за сигаретами.

– Страх-то какой, – сказал он наконец. – Страх-то какой, Господи!

Спички ломались в его трясущихся руках, но он упрямо чиркал ими о засаленный разлохмаченный коробок до тех пор, пока не закурил наконец свою “приму”.

– Нечисто тут что-то, – сказал он сквозь рваное облако синего табачного дыма. – Не бывает так, чтобы все сразу… Тем более маляры.