Высокий, Загадочный и Одинокий

Если бы он учуял истинного вампира, то потащил бы ее в больницу и приставил пистолет к голове врача, откажись тот достать из нее ребенка, прежде чем станет слишком поздно.

Уже ничего не поделаешь, даже если Медисон решит прервать беременность. Он мог чуять изменения в ней. Утроба, в прямом смысле слова, закрылась.

ДНК ребенка повлияло на что-то в ее теле, и на земле не найдется оружия, которое сможет пробить утробу. Их ребенок защищен от проникновения снаружи, но мать – совсем другое дело.

Нужно было сделать это месяцы назад, тогда ему не пришлось бы беспокоиться о ней день и ночь. Страшно представить все то, что могло навредить человеку. Раньше он даже не задумывался над этим, потому что ему было откровенно плевать.

Для него люди – вещи для разового использования, которые легко заменяются. Они в тот или иной момент умирали, и это неизбежно. Можно просто сидеть и наблюдать за тем, как неисчисляемое количество поколений сметаются с лица земли только для того, чтобы на их место пришли другие.

Ефраим ничего не мог с этим сделать, поэтому никогда не беспокоился особо. Единственный раз, когда он вступился и помог, тогда случилась поразительная несправедливость.

Во время Гражданской войны в Америке он путешествовал в качестве корабельного кока в Бостон вплоть до1863 года. После войны задержался в Бостоне и впервые взялся за охрану общественного порядка.

Когда не мог оставаться дольше, то вернулся домой и стал работать в Скотланд-Ярде до того небольшого инцидента в ноябре 1888 года.

Тогда он прокололся по-крупному. Ефраиму следовало арестовать преступника, а не опустошать, но что же ему полагалось делать, черт побери, тот был весь покрыт кровью? Это оказалось ошибкой, огромной ошибкой: идти на работу, предварительно не поев.

Его отправили в Уайтчепел присматривать за девушками. Подразумевалось, что он перекусит перед сменой, но благодаря этому пресловутому засранцу, все работницы не решались идти в темноту с мужчиной.

Поэтому, когда маленький говнюк, которого он искал, буквально натолкнулся на него, что ему оставалось? Ефраим осушил его и скинул тело в общую могилу. Собственная несдержанность стала слишком большим разочарованием, и он бросил притворяться человеком.

И с того дня отсиживался в пристанищах вампиров, пытаясь найти смысл жизни. Искал что-то или кого-то. Если бы он только знал, что человек, которого так ждал, родится в следующем веке, то многое сделал бы по-другому.

Ефраим проходил одну войну за другой, колесил по свету в поисках того, чего не хватало в его жизни. После второй мировой войны он оказался на обратном пути в Штаты, где и пребывал с тех пор, снимая комнаты в пансионах по всей стране.

Тогда это была не совсем жизнь, как он теперь понимал. Многие вещи теперь воспринимались по-другому, и причина ему известна.

Медисон.

Она могла бы быть с ним и дальше вместе с детьми. Они могли бы наслаждаться жизнью и путешествовать по миру. Они могли бы изменить мир к лучшему вместе с Защитниками. Он мог бы быть счастлив. Они могли бы быть счастливы. Он был глупцом, что ждал так долго.

Сейчас не только его счастье имело значение, но на кону стояла жизнь Медисон. Она находилась в огромной опасности и не только из-за родов. Керолайн была мстительной стервой, не только коллекционером.

Вампирша не смирилась с отказом много лет назад, а его очевидная привязанность к Медисон подкинула дров в огонь. Она не остановится, пока Медисон и его сын не окажутся в ее власти.

Ефраим не мог этого позволить. Медисон была самым лучшим в этом мире. Она заслужила долгую счастливую жизнь. И не будет расплачиваться за его ошибки или одна страдать за их любовь. Ему нужно все исправить.

Медисон может возненавидеть его за содеянное, и он не станет ее винить. Существует большая вероятность того, что она никогда больше с ним не заговорит снова. Это чертовски больно, но, по крайней мере, она будет в безопасности.

Жива и здорова. Единственное, что имеет значение. Она сможет жить дальше и найдет другого мужчину, станет счастливой и исполнит все свои заветные желания. Ему будет больно каждую секунду, но он смирится ради ее счастья.

Он слишком любил ее, чтобы этого не сделать. Однажды она поймет. Поймет, что он сделал это не только для нее, но и для их ребенка.

Она будет нужна их сыну, а он не мог себе даже представить лучшую мать, чем Медисон. Выбора нет, решил он; поднес свое запястье ко рту и вонзил клыки.

***

Мягкие губы коснулись губ Медисон. Она открыла глаза и улыбнулась. Ефраим стоял перед ней на коленях, полуголый и исцеленный. Неплохой способ пробуждения, подумала она. Он откинул голову и посмотрел в ее глаза. Он выглядел серьезным, слишком серьезным.

– Детка, что не так? – спросила Медисон, сев на диване.

– Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? – нежно проговорил он.

– Да, – она провела пальцами по его щеке. – Я тоже тебя люблю, – наконец, вымолвила она те самые слова. Медисон ожидала, что Ефраим заключит ее в объятия и будет заниматься любовью до утра, но он лишь сухо кивнул.