Высокий, Загадочный и Одинокий

Темница? Желудок Ефраима закрутило. Николс известен, как один их самым религиозных и прямолинейных мужчин в округе. Его чтил и уважал каждый член общества. Николс также известен как садистский ублюдок, который серьезно относится к своей работе. Он пытал людей, медленно.

– Пожалуйста, сир, нет! Спросите у моего отца! Он бы не хотел, чтобы вы делали это! Пожалуйста! – умолял Ефраим.

Николс присел возле него на безопасном расстоянии.

– Обещаю, что сделаю все быстро из уважения к твоему отцу. Ему бы не хотелось знать, что ты страдал.

– О, Боже, нет! – Ефраим мотал головой и пытался сбросить цепи.

– Держите его! – рявкнул Николс.

Лакеи осторожно подняли Ефраима, держась подальше от его рта.

– Отец! Генри! Марк! Пожалуйста, помогите мне! – закричал он.

Его быстро отнесли вниз по лестнице для слуг, через черную дверь и бросили в кузов кареты. Николс встал возле двери.

– Обещаю, ты ничего не почувствуешь, мой мальчик.

Он закрыл дверь.

– Неет! – кричал Ефраим когда карета тронулась.

***

Огромная дверь в его крошечную камеру со скрипом отворилась. Вошел Николс, сопровождаемый пятью хорошо вооруженными лакеями. Ефраим отбросил свои длинные спутанные волосы назад. Его костлявые пальцы дрожали от голода.

Никол провел рукой по своей теперь уже лысой голове. Он тяжело вздохнул, когда посмотрел вниз на мертвенно-бледное тело Ефраима. Отвращение и раздражение исказило черты лица судьи. Он поднес тряпку к лицу, пытаясь избежать вони.

Ефраим опустил трясущиеся руки, чтобы прикрыть свои гениталии. Его одежда уже давно превратилась в ничто. Кожа стала практически черной из-за смеси грязи, ожогов и засохшей крови.

– Что теперь? Собираешься жечь меня снова? Или, возможно, отрубишь голову в десятый раз? Хм, о нет, этого бы было недостаточно. Давай посмотрим, конечно ты хочешь попробовать что-то новенькое, поскольку уже пять лет не делал ничего оригинального, – протараторил он, издеваясь над Николсом.

Он больше не боялся. Перестал беспокоиться обо всем годы назад. Боль не волновала его, голод еще меньше. Они стали его друзьями, товарищами. Странным образом Ефраим зависел от боли, которая заставляла чувствовать себя живым.

Николс вздохнул из-за своей ткани и затем закашлялся от зловония.

– Я устал от твоего рта, мальчик. Прежде чем мы продолжим, сегодня я бы хотел сказать, что ты стал моей самой большой и разочаровывающей проблемой. Чертовски досадно, что это должно закончится.

Ефраим усмехнулся.

– Ох, так сегодня тот день, когда ты наконец-то выяснил как раз и навсегда прикончить меня? Пожалуй, я впечатлен. – Он медленно поднялся. Его тело представляло собой только кожу и кости, а на лице и голове было слишком много волос. – Давай попробуем.

У него не осталось иллюзий по этому вопросу. Он здесь навечно.

– Приведите его. – Николс вышел из комнаты.

Лакеи вели себя осторожно, оставаясь вне досягаемости Ефраима. Он выглядел слабым и хрупким, но они давно выучили урок держаться от него подальше или окажутся закуской.

Николс ждал в своей любимой пыточной камере с ещё пятью мужчинами и более чем с десятью ведрами чего-то.

Ефраим не мог учуять запаха из-за своего зловония. По крайней мере, он ему хорошо знаком. Это означало, что там не масло. Он ненавидел, когда его сжигали заживо. Возможно, этот самый болезненный из методов Николса. Боль длилась еще несколько недель после такого.

– Зафиксируйте его ноги вон там. – Николс указал на крепления внизу стены.

Ефраим изучал отметины на стене. Он мог увидеть следы от ожогов, пулевых отверстий и засохшей крови. В конце концов, это любимое место Николса. Он прислонился спиной к стене, ожидая исполнения гениального плана судьи.

Лакей что-то подал ему. Ефраим слишком удивился, чтобы успеть его схватить. В его руке лежала давно забытая вещь, о которой он мечтал на протяжении нескольких лет.

Мыло.

Он в замешательстве, посмотрел на Николса.

– Давайте покончим с этим. Мы же не хотим, чтобы его светлость увидел тебя в таком виде.

Трое слуг с ведрами шагнули вперёд и окатили Ефраима водой с безопасного расстояния.

То, что вода холодная, не особо его волновало. В сыром подземелье, постоянно холодно.

Вода ощущалась не привычно на его теле. Она медленно проникала через слои засохшей грязи, вызывая зуд на коже. Ефраим не спеша начал мыться. Не дожидаясь приказа Николса. Тем более он сам хотел этого. Прошло много времени с тех пор, как Ефраим видел свою кожу. Ему придётся тереть жёстче, крепче, на сколько позволяли трясущееся руку. Он настолько ослаб, что едва мог водить мылом из-за грязи.

– Принесите больше воды. Кажется, понадобится целое озеро, чтобы очистить его, – приказал Николс. Мужчины быстро выбежали из комнаты. Как и всегда. Никому не нравилось находиться в одной комнате с "дьяволом".

– Ты сказал, что мой отец приедет сюда? – Ефраим старался, чтобы голос прозвучал непринуждённо. Он давно научился не проявлять эмоции перед Николсом. Он использовал его страхи и надежды против него. Мужчина был мастером в своём искусстве.