Высматривая путь. Том I (СИ)

Девушка обреченно вздохнула и уставилась перед собой. Отчего она так прикипела к тому, кого и не знала толком? Что в нем было такого особенного? Таинственность? Мужественность? Присущая многим мужчинам серьезность? Или все сразу? В том ведьмаке, что захаживал к Отто, тоже были мужественность и таинственность. Но заговорить с ним не хотелось, пить спирт до рассвета — тоже, и оставаться наедине было боязно. А когда он уходил, становилось спокойно, а не тяжело на душе. И тоски по нему она не испытывала. Перевернувшись на другой бок, лицом к стене, Дера уставилась на деревянные брусья, продолжая размышлять. Что она знала об этом немногословном ведьмаке? Ничего. А если ничего, то и чужой он ей совсем. А если чужой, то и страдать нечего. Пока она самозабвенно предавалась душевным терзаниям, не заметила, как посуда перестала греметь, и как ее одолел сон. Резко так, будто кто по голове чем тяжелым приложил.

А потом она вздрогнула и распахнула глаза, как от испуга. Чувство разбитости моментально отозвалось в теле. И пусть за окном уже вовсю светило солнце, было ощущение, что она и вовсе не спала. В любом случае плохо или нет, душа болит иль не болит, а работу переделать нужно. Да еще коня проверить и раны его обработать. Вчера успела разве что напоить и сена подкинуть, а обсмотреть и подлечить забыла.

Кое-как сползя с постели, Дера добрела до зеркала с тазом на тумбе и плеснула раз-другой в лицо прохладной водой, оставшейся со вчерашнего купания. Стало вроде полегче, но не сильно. Натянув юбку, что валялась на краю бадьи, она решила все же выйти наружу, на ходу перетягивая волосы кожаной лентой, чтобы те не мешались.

Конь тихо заржал и фыркнул, будто приветствовал. На лавке у хаты сидел Отто и неторопливо раскуривал трубку.

— Утро доброе, — бросила Дера и спустилась с лестницы.

— Доброе, да не очень, — ответил Бамбер, выпуская облако дыма. — Выглядишь неважно.

— Спала плохо.

— Оттого, что зазноба твоя ускакала вчера?

— Оттого, что посуда всю ночь гремела. Ты же за храпом своим треклятым ничего не слышишь.

— И впрямь не слышал, — хмыкнул низушек и, вытянув коротенькие ноги, скрестил их. — Работы не будет сегодня. Отдохни лучше. Мазей вон своих навари.

— Коня бы обмыть и осмотреть, — Дера подошла к животному поближе и легонько погладила его морду.

— Я осмотрел уже. Раны почти зарубцевались. И еще там я странное нашел, прям у копыт.

— Что нашел? — не выражая и доли интереса, девушка продолжала гладить коня и всматриваться в его янтарные глаза.

— Арнику. Вот прям у копыт валялась. Откуда она тут взялась — ума не приложу, — хмыкнул Отто, делая глубокую затяжку. — Кваску бы… может, принесешь?

— А ну покажи свою арнику, погляжу.

— Да вон она, у коновязи лежит.

А там и впрямь лежал букет горных цветов с ярко-желтыми соцветиями и кореньями, перемотанные красной нитью. Девушка присела и, сложив на коленях руки, всмотрелась в лепестки.

— Надо же. И вправду — арника, — хмыкнула она, а после потянулась к цветам, дотошно ощупывая их, будто и не веря вовсе, что они настоящие.

Сказать уж наверняка, что это подарок Божонтки, которого вчера привлек ко двору Эскель, Дера не могла. Он всю ночь ее изводил. Но другого объяснения не было. За арникой надобно было идти не ближе, чем к горам Пустельги.

— Вот проказник маленький, — буркнула себе под нос девушка, поднявшись.

Прихватила цветы и торопливо скрылась в хате. Мазь изготовить было несложно. Сало натопить да измельченную траву добавить. Сложнее к коню подобраться. Побитые хворью места были не всегда на виду и приходилось ползать то под хвостом, то под брюхом на четвереньках и молиться Мелитэле, чтобы не огрести копытом по лбу или спине. Он-то тихий конь был, но вдруг что стрельнет в голову. В итоге Дера вся измазалась в пыли, пахла дурно, но осталась довольна. Животное было не в таком уж плохом состоянии, как она думала. Денек-другой помажет его раз по пять в день и зарубцуется все окончательно.

— Ты ему имя так и не дала? — подал голос низушек, подходя чуть ближе.

Пожевывая мундштук трубки, а в руках держа стаммель, он добротно забивал его табачной травой. Пахнуло чабрецом, отчего Дера смешно подергала кончиком носа. Ох, и не любила она его запах, а Отто на постой мешал его со своей махоркой.

— Не дала, — уперев руки в бока, девушка осмотрела коня. — Даже и не знаю, как вообще коней называют? По цвету?

— Ну по-разному бывает, — причмокнул низушек, доставая изо рта мундштук. — Бывает по черте характера, бывает по внешнему виду, бывает и по окрасу.

— Ну… — она склонила голову задумавшись. — У ведьмака-то конь вороной, а зовут — Василек. Васильки же голубенькие такие, в полях растут.

— А поди разбери этих ведьмаков, — раскуривал уже собранную трубку Отто.

— Моя кляча худая и тихая уж больно, — Фредерика обошла коня раз-другой. — Может, Стебель?

— Может, Шепот? — усмехнулся Бамбер. — Он ведь ржет тихонько, как будто шепчет чего. Голосок у него, видать, совсем слабый еще.

— Твоя правда. Может, у него спросим? — заключила девушка, понимая, что оба имени ей нравятся и выбрать самой будет непросто.