Выслушай меня

По пути домой она рассказала, что забыла о договоренности по поводу встречи с одной старой подругой, с которой была знакома еще со времен работы в бюро по временному трудоустройству. Тесса пояснила, что у нее просто вылетело из головы, что они собирались повидаться, и она очень рада, что случайно об этом вспомнила.

– Ты ведь не возражаешь, верно? – поинтересовалась она и добавила, что они с ее знакомой не виделись уже много лет.

Было видно, что Тесса чем-то раздражена и нервничает. Теперь я жалею, что тогда не уговорил ее отказаться от встречи. Что-то явно было не так. Но мне не хотелось проявлять чрезмерное любопытство, да и вообще думать об этом. Я доверял своей супруге и не хотел задавать ей лишних вопросов, а уж тем более вести себя как некоторые не в меру ревнивые мужья.

Джош начал хныкать, как только Тесса ушла. Ему было скучно, и к тому же он устал – накануне вечером мы довольно поздно вернулись от моих родителей. День, который начинался так хорошо, почти идиллически, похоже, грозил обернуться сплошным разочарованием. На небе сначала появились мелкие облачка, а затем солнце стала затягивать мутная пелена.

Я уговорил Джоша поиграть с пожарной машиной, подаренной ему Дэйвом Джепсомом, а сам принялся изучать черновик ответного письма, касающегося ситуации в Картингдон-Холл. Затем я отправил пару посланий по электронной почте. Я читал газету, когда пожарная машина окончательно надоела сыну. Это сразу стало ясно по тому, с какой силой он ударял ею о ножки дивана. Когда Джош резко ткнул игрушкой в газетный лист, едва не выбив мне глаз, я негромко выругался и, взяв его на руки, попытался почитать ему вслух. Но он принялся вырываться, резко дергая головой и издавая сквозь стиснутые зубы нечленораздельные звуки.

В какой-то момент я распластался на полу с закрытыми глазами, а Джош, взобравшись на меня, стал пальцами приоткрыть мне веки.

– Папа, папа, – твердил он с требовательными интонациями.

В обычной ситуации, если бы Тесса была дома, я бы сейчас сидел наверху в своей комнате перед раскрытым ноутбуком. У меня всегда нашлась бы работа – даже при отсутствии каких-то экстренных и срочных дел. Нет-нет, я люблю своего сына, но, когда он ведет себя плохо, предпочитаю сводить общение с ним к минимуму.

– Ну, ладно, – сдался я и сел. – Чем ты хочешь заняться?

– Я хочу на игровую площадку.

– А я не хочу. Мы там сегодня уже были. Какие еще есть варианты?

– Я хочу помыть машину.

– Идет, – тяжело вздохнул я.

Поначалу все было хорошо. Я поставил Джоша перед капотом, вручив ему губку, ведро воды и бутылку с моющим средством. Он принялся наносить на поверхность капота пену, а я ее смывал. Но в какой-то момент я отвлекся и не заметил, что он разом вылил на машину практически все содержимое флакона «Фэйри». Я не без труда отобрал у него опустевшую бутылку, умудрившись сохранить спокойствие во время нашей схватки, и отправился на кухню, чтобы набрать в ведро чистой воды и ополоснуть автомобиль. Когда я вернулся, Джош со всей решительностью попытался отобрать у меня ведро. Но на этот раз я был бдителен и пресек его намерение. Только ничего хорошего из этого не вышло: вся вода из ведра выплеснулась, но только не на машину, а на меня.

– Черт! – раздраженно выкрикнул я. – Вот глупый мальчишка.

Сын замер на месте, а затем с его лицом стали происходить хорошо знакомые мне метаморфозы: сначала оно сморщилось, затем уголки губ поползли вниз. Еще немного – и глаза Джоша наполнились слезами.

– Ну, прости, прости, – пробормотал я, заключая сына в объятия. – Не плачь, не плачь.

Полчаса спустя мы были уже на детской площадке в Бэттерси-Парк. Это не просто игровая площадка, а целый спортивно-развлекательный комплекс со всевозможными лестницами, деревянными устройствами для лазания и веревочными мостиками. Мы принялись вместе исследовать все имеющиеся препятствия. Довольно долго я гонял Джоша по шатким конструкциям – удирая от меня, он повизгивал от радостного испуга. Потом мы с ним ели мороженое и наблюдали за тем, как ребята постарше играют в футбол. Наконец, мы, держась за руки, вернулись к машине. Когда мы отправились домой, было пять часов вечера. К этому времени я чувствовал себя едва ли не образцовым отцом – мне удалось выбросить из головы работу и почти весь день посвятить ребенку.

Я уже наполовину сунул ключ в замочную скважину, когда до меня вдруг дошло, что входная дверь уже отперта. Я позвал Тессу, думая, что она успела вернуться, но ответа не последовало. В гостиной гулял сквозняк. Подсвечник, который мы с женой держали на полке теперь стоял на полу, причем покрывавший его стеклянный футляр треснул, словно вскрытый кокосовый орех. По полу во все стороны тянулись, пересекаясь, чьи‐то грязные следы. В воздухе витала отвратительная смесь запахов – пота, чеснока и – да, в этом можно было не сомневаться – дерьма.