Выскочка из отморозков

— Ты мне сказки не рассказывай. Вон Санька, тот, что крутой, ничего не закончил, а на компьютере хакерничает. И другие тоже. Они даже вирусы вгоняют. Меня научат, если свой компьютер заведется.

— Нет! Малограмотному не буду покупать такую технику, нет смысла. Да и зачем? Злобствовать? Так и скажут, что дураку грамота вредна.

— Во! Сразу условия ставишь! Мало в город, еще и в школу опять запихнете. А я там с училкой погрызся, — сознался тихо.

— Зачем ругался? За что? — всплеснула руками Степановна.

— К доске вызвала, а я урок не выучил.

— А почему? — спросила бабка.

— Ну не успел. Вечером на улице допоздна пробегал с пацанами, а утром проспал, как всегда. Ну, училка мне визжит: «Давай дневник, лодырь! Завтра без матери не появляйся в школе!» Ну, зараза! Еще и линейкой въехала по уху. А когда к доске повернулась, я ей железной пулькой из рогатки в сраку зафитилил. Она у ней двухэтажная. Думал, не почует. Ну куда там, как развонялась! Все парты проверила. А я успел рогатку в штаны сунуть. Когда учиха подскочила, меня соседка выдала.

Училка вопит как недорезанная: «Достань рогатку!» Я и спроси: «Какую?» — рассмеялся Борька. — Поволокли меня к директору. Тот только потянулся к моему уху, я тут же пригрозил газетой и судом, а еще крутыми. Ни во что он не поверил и по морде мне дал. Я с урока к Сашке-крутому смылся. Все рассказал, тот двоих с собой прихватил и меня. Зашли к диру в кабинет. Санька меня показал и спросил: «За что трамбовал моего кента?»

Директор мигом заикой сделался. Его выволокли за угол, во двор, и как врубили! Он орал, как баба. На все места мокрый стал. Крутые знатно его оттыздили, велели на коленях прощения у меня просить. Мне его жаль стало. Простил. А зря… Он уже на другой день сказал, что оставит меня на второй год! Неужель даром ему такое спустить?!

— И что ж ты отмочил? — ахнула бабка, испугавшись заранее.

— Да ничего особого. Просто на другой день комиссия в школу пожаловала. Вместе с диром все классы обходили. И к нам возникли. Ну я ему и прицепил гондон к штанам. Когда из класса уходили, кто-то заметил, хохотать стал. В коридоре сняли. А этот боров на меня и вовсе озверел. Допер. И сказал, что скорее гондон розами распустится, чем он даст мне учиться в своей школе.

— Ну, это не ему решать! Уж если я за него возьмусь, одного дня работать не будет! — побелел Герасим и спросил: — А как у тебя презерватив оказался? Зачем?

— В аптеке купил.

— На что?

— Во, сразу допрос! Я его водой хотел залить и над дверью класса повесить, училку облить. Ну а тут этот! Пришлось надутый прицепить.

— Директор не помеха. Сам с ним поговорю, — обещал Герасим.

— К чему? Ну не хочу я в школу!

— Надо, Борька! Чтоб жил человеком. Пока все в памяти свежо. Потом сложнее будет, а уже не наверстаешь. Первым меня обвинишь за то, что не настоял.

— Не буду! Не хочу…

— Борис, ты умный пацан, давай не спорить. И если будешь учиться, куплю компьютер.

— Когда?

— К Новому году!

— Ну да? А не соврешь?

— Если не бросишь школу! Только при этом условии. Иначе — заберу его у тебя!

Борька сразу сник:

— Ну почему вот так? Может, и не нужна мне школа!

— Выбирай. Я свое сказал, — упрямо повторил отчим.

— Бабуль, ну хоть ты вступись! — тонко пропищал Борис. Но бабка, вздохнув, развела руками:

— Что я могу? Вы мужчины, сами решайте!

Мальчишка думал, хмурясь, взвешивал, что ему выгоднее.

Конечно, в городе ему было лучше. Там он мог хоть всю ночь напролет смотреть всякие срамы по телику. Его никто не проверял и ни в чем не ограничивал. С домом и огородом управлялась мать, не прося помощи ни у кого. Но там не было Ксюшки с Нинкой, а еще бабки с ее пирогами и сказками, не хватало в городе прозрачной теплой речки, большого сада, луга и леса. Ко всему этому Борька уже привык. Он хотел и не хотел уезжать из деревни, где почти каждый день делал для себя новые открытия. Тут его крайне редко ругала бабка. А в городе отчим теперь глаз с него не спустит. И, купив компьютер, возьмет над пацаном верх. Заставит вкалывать, делать всякие кружки, горшки и миски, попробуй откажись — заберет компьютер. Этому запросто.

— Нет, не поеду в город! Здесь останусь! — ответил не без вздоха.

— Дело твое. Но что матери скажу, почему отказался приехать?

— Пусть не скучает. Может, на Новый год приеду.

— А Наташа уже все купила тебе к школе. Кроссовки и форму, спортивный костюм, все учебники и новый калькулятор, — перечислял отчим.

— Чего не спросила меня?

— Не сомневалась, что поумнел.

Борька обиженно засопел, отвернулся. Ему стало досадно. Вот ведь совсем чужой дядька, а ковыряет душу, лезет в нее настырно.

Через пару дней Герасим позвонил в город и вернулся не в настроении. Сказал, что Никита приболел, простыл, наверное, а значит, отдохнуть у матери подольше не получится.

— А разве ты здесь отдыхал? — искренне изумился Борька.

— В сравнении с городом — конечно! Ну разве трудно перевезти сено, нарубить дрова, привезти уголь? Такое с ног не валит. А вот целый день за кругом — выматывает, — признался впервые.

— А я думал, тебе нравится горшки лепить. Скажи, кто самого учил?