Выше звезд и другие истории

Урсула Ле Гуин Выше звезд и другие истории

Ursula K. Le Guin

THE LATHE OF HEAVEN © Ursula K. Le Guin, 1971

THE EYE OF THE HERON © Ursula K. Le Guin, 1978

THRESHOLD © Ursula K. Le Guin, 1980

APRIL IN PARIS © Ursula K. Le Guin, 1962

THE MASTERS © Ursula K. Le Guin, 1963

DARKNESS BOX © Ursula K. Le Guin, 1963

NINE LIVES © Ursula K. Le Guin, 1969

THINGS © Ursula K. Le Guin, 1970

THE FIELD OF VISION © Ursula K. Le Guin, 1973

THE ONES WHO WALK AWAY FROM OMELAS © Ursula K. Le Guin, 1973

THE AUTHOR OF THE ACACIA SEEDS AND OTHER EXTRAXTS FROM THE JOURNAL OF THE ASSOCIATION OF THEROLINGUISTICS © Ursula K. Le Guin, 1974

THE STARS BELOW © Ursula K. Le Guin, 1974

MAZES © Ursula K. Le Guin, 1975

THE NEW ATLANTIS © Ursula K. Le Guin, 1975

THE DIARY OF THE ROSE © Ursula K. Le Guin, 1976

THE EYE ALTERING © Ursula K. Le Guin, 1976

THE PATHWAYS OF DESIRE © Ursula K. Le Guin, 1979

THE WIFE’S STORY © Ursula K. Le Guin, 1982

SHE UNNAMES THEM © Ursula K. Le Guin, 1985

BUFFALO GALS, WON’T YOU COME OUT TONIGHT © Ursula K. Le Guin, 1987

THE KERASTION © Ursula K. Le Guin, 1990

NEWTON’S SLEEP © Ursula K. Le Guin, 1991

THE ROCK THAT CHANGED THINGS © Ursula K. Le Guin, 1992

THE POACHER © Ursula K. Le Guin, 1993

OLDERS © Ursula K. Le Guin, 1995

THE WILD GIRLS © Ursula K. Le Guin, 2002

PARADISES LOST © Ursula K. Le Guin, 2002

THE JAR OF WATER © Ursula K. Le Guin, 2014

Издательство АЗБУКА®

Оформление обложки Егора Саламашенко

Жернова неба

1

И вы, и Конфуций – это только сон, и то, что я называю вас сном, тоже сон. Речи эти кажутся загадочными, но, если после многих тысяч поколений в мире появится великий мудрец, понимающий их смысл, вся вечность времен покажется одним быстротечным днем![1]

Чжуан-цзы, глава II

Влекомая течениями, гонимая волнами, покорная неодолимому притяжению всей мощи океана, медуза покачивается в бездне приливных вод. Свет проходит сквозь нее, и тьма входит в нее. Ее влечет, гонит, тянет – с места на место, отсюда туда, ибо в морских глубинах нет иных направлений, кроме ближе и дальше, выше и ниже, – и медуза парит и качается; могучий пульс дневными и ночными ударами бьет во вздымающемся к Луне океане, и по ее телу проходит мелкая частая дрожь. Парящее, качающееся, дрожащее, это эфемерное, зыбкое существо защищено лишь яростью и силой моря, которому оно вручило свою жизнь, свой путь и свою волю.

Но тут встают упрямые континенты. Проплешины песчаных отмелей и скалистых утесов расталкивают воду и рвутся в воздух – страшный сухой космос, где яркий свет и переменчивость, где не на что опереться жизни. И вот, вот течения обманывают и волны предают: сломав свой вечный круг, бросаются шумной пеной на скалы и в воздух, ломаясь…

Что существу, рожденному движением вод, делать на сухом песке дня? Что каждое утро делать сознанию, просыпаясь?

Веки у него сгорели, так что закрыть глаза он не может, и свет проникает в мозг, обжигая. Повернуть голову не получается: его прижало бетонными обломками и торчащая из них арматура держит его голову в тисках. Когда все это исчезает, он снова в состоянии двигаться – и садится. Оказывается, он на бетонных ступенях; рядом с рукой растет одуванчик: пробился сквозь трещину в бетоне. Через некоторое время он поднимается, но его страшно мутит, и он понимает: лучевая болезнь. Дверь всего в двух футах от него: в надутом состоянии пневмокровать занимает полкомнаты. Он добирается до двери, открывает ее, выползает наружу и растягивается на линолеумном полу бесконечного коридора, который слегка вздымается и покачивается, и только где-то вдали, через несколько миль, мужской туалет. Он бредет туда, держась за стену, однако держаться не за что, и стена превращается в пол.

– Ничего, ничего.

Лицо коридорного охранника повисло над ним, как бумажный фонарик, – бледное, обрамленное седеющими волосами.

– Это из-за радиации, – сказал он, но Мэнни, кажется, не понял и только повторял: «Ничего».

Он опять оказался на кровати у себя в комнате.

– Перепил?

– Нет.

– Таблеток наелся?

– Тошнит.

– Что принимал?

– Не смог подобрать, – сказал он, имея в виду, что пытался запереть дверь, сквозь которую проникали сны, но ни один ключ не подошел к замку.

– Врач поднимается с пятнадцатого этажа, – сказал Мэнни, и голос его был еле слышен за ревом прибоя.

Тело свело судорогой, он задыхался. Рядом на кровати сидел незнакомый человек со шприцем в руке и глядел на него.

– Ну вот, – сказал незнакомец, – приходит в себя. Хреново тебе? Ничего, в твоем положении и должно быть хреново. Закинулся всем этим сразу? – Он показал на семь пластиковых конвертиков из автоматической аптеки. – Неудачная смесь: барбитураты и декседрин. Чего добивался?

Дышать было тяжело, но тошнота отступила, осталась только дикая слабость.