Выше времени

— Что, касатики, хотите настоящего мужского напитка? — хитро прищурившись, спросила самогонщица.

— У нас с сексом и так все нормально, — буркнул один из парней. На бабу Раю он смотрел неприязненно.

— Между собой? — тут же уточнила ехидная самогонщица, быстро сообразившая, что эти ребята тоже не знают, что такое спирт и как его употреблять.

Но парень на провокацию не поддался.

— Полезай-ка в машину, бабка, — строго заявил он.

— Вы из общественной безопасности? — заюлила старушка, искоса поглядывая по сторонам и соображая, в какой бы проулок можно сквозануть от непонятных молодых людей. По всему выходило — догонят, еще и по шее накостыляют, и сумку отберут, и товар, и выручку. А сахар нынче дорог!

— Мне с вами не по пути, милки! — сообщила Рая, потихоньку пятясь назад.

— По пути, — продолжал настаивать молодой человек, наступая на самогонщицу.

— Убери грабли, извращенец! — завизжала баба Рая, как давно, в молодости, когда ее пытались затащить в машину подвыпившие ребята.

— Садись, карга старая! — прошипел нападающий, хватая самогонщицу за руку.

Нет, не насильники… И глаза нехорошо поблескивают красным. Как после озверина…

— Вы чего, чего, ребята! — заскулила старушка.

— И правда, что мы эти старые кости берем? — пробасил напарник настойчивого молодого человека. Он открыл рот первый раз с тех пор, как вышел из машины. — Шлепнем ее прямо здесь…

Баба Рая едва ли не сама юркнула в распахнутую дверь автомобиля.

— На плазму пойдет, — хмыкнул парень. — Костный мозг, опять же… Мало ли — печенка негодная. Шеф сказал — грести всех подряд. Не привередничай, Колян! Тем более, бабка верная. Крыши у нее нет, искать никто не станет…

— Тебе виднее. Ты ученый, — кивнул второй молодой человек, усаживаясь за руль. — Кстати, давай бабку в багажник переложим. Тогда еще двоих можно будет в салон запихать.

— Я не верная! Я всем своим парням изменяла! — заверещала Рая, чувствуя, что запахло жареным. — И искать меня будут! Два сына, три дочки…

— Были б твои сыновья в авторитете были — ты бы тут не стояла, — объявил разговорчивый молодой человек.

— А дочки пусть ищут, — хмыкнул басовитый. — Своим ходом на базу идут… Нам товара много надо. Большой заказ поступил.

Как только Миша убрался из приемной, стало легче дышать. Секретарь не нравился мне с первого дня работы. Выполнял поручения безукоризненно, и подсказать многое мог. Да только не лежала у меня к нему душа. Ясно, конечно, что Гапликов шпионил для отца. Доносил ему о каждом моем шаге. Казалось бы, что такого? А неприятно. Когда имеешь такого папу, как у меня, хочешь, чтобы он знал о тебе поменьше…

Я взял со стола папку с информацией по проекту «Д». Смоляков, руководитель одной из двух моих бригад, докладывал, что отец дал отмашку, и проект набирает обороты. Просил помощи второй бригады, но там ребята сейчас трусили наркоманов и левых поставщиков кайфина. Весь Железнодорожный район от рук отбился, надо было срочно что-то предпринимать…

О проекте «Д» я вообще ничего не знал. Разрабатывал его отец, он же инструктировал Смолякова. А теперь проект, вместе с бригадой, которая за него отвечала, перешел ко мне. Прямо скажем, папенька мог бы ограничиться и передачей мне одной бригады, оставив в своем непосредственном подчинении остальные пять. Но он с детства натаскивал меня по полной программе. И сейчас решил, что на роль рядового командира сына ставить незачем. Нужно сразу учить его координировать действия, перераспределять силы. Вот я и попробую что-то перераспределить.

Папка, в которой должны были храниться документы по проекту «Д», оказалась пустой. Я хмыкнул. Гапликов, сволочь, успел напакостить? Нет, никогда он на это не пойдет, жизнь ему дорога, и умереть он хочет без мучений. Да и папка у меня в кабинете лежала, секретарь после своего увольнения сюда зайти не мог. Может быть, он как раз бумаги готовил? Была у Миши мерзкая привычка мои документы у себя в столе держать, вразнобой. Он-то знал, какой документ откуда. А без него найти что-то в столе дело почти безнадежное.

Что ж, я еще не успел стать гордым. Вышел в приемную, залез к Мише в стол. Бумаг — полные ящики. Натаскал из архива, у меня из кабинета. Все, наверное, с лучшими побуждениями. А может, и шпионил. Нет, напрасно отец доверял этому мерзавцу, совсем напрасно…

Я принялся перекладывать бумаги. Квитки, счета, листочки с заметками… Второй ящик был интереснее первого. Документы с печатями, и прямо сверху — маленький листочек на гербовой бумаге. Надпись в правом углу: для Никиты Евгеньевича. Интересно, а почему я этого листка не видел?

На листке было написано:

незлобин — 0,2

пофигин — 0,1

озверин — 0,05

гордин — 0,1

отупин — 0,05

омерзин — 0,1

экстезин — 0,3

героин-2–0,2

Ничего себе, коктейльчик! И что же, этот мерзавец собирался меня травить такой гремучей смесью стимуляторов и успокоителей, психотропных ускорителей и тормозителей? Ну и ну…

Рука сама потянулась к чистому листу бумаги. Я почувствовал позыв переписать рецепт. Зачем? Да вот захотелось, хотя сейчас в этом не было никакой нужды. Оригинал у меня, и никто его не заберет…