Выше времени

— Ты хочешь сказать, что стянул ветвь по недомыслию? Или случайно? Я что-то не верю в такие случайности… Впрочем, не буду требовать от тебя ответа. Ты отдашь мне ветвь, и мы мирно разойдемся. Ты вернешься в свою дубраву, я отнесу ветвь гоблинам. Полагаю, они будут счастливы. Кстати, а сам ты не боишься проклятия?

— Проклятия… — проблеял сатир. — Опасаюсь. Немного. Но ветвь мне действительно нужна. Я не могу отдать ее тебе, эльф.

— В чем же дело? — недобро улыбнулся я.

Дело становилось все более странным. Сатир видел меч у меня за спиной. Знал, что, буде понадобится, я воспользуюсь им без колебаний. Вряд ли он мог что-то противопоставить моей силе. И все же он не спешил выполнить мои требования.

— Я обещал… Без этой ветви не будет мне счастья…

— Ты ошибаешься. Горести могут пролиться на ваши дубравы и дома гоблинов, если ты не расстанешься с ветвью. Впрочем, я не вижу способа, которым ты мог бы оставить ее у себя… Ну-ка, рассказывай, зачем она тебе понадобилась? Мне стало по-настоящему интересно! По-моему, только гоблины такие фетишисты, что могут носиться с каким-то предметом долгие века…

— Я не ношусь… Она мне совсем не дорога… То есть дорога, но совсем по-другому… — проблеял сатир. — Она на самом деле нужна мне!

— Рассказывай! — прикрикнул на него я.

Что ж, рассказ сатира был бестолковым, кое-что мне приходилось из него словно клещами тянуть. Но очень скоро я узнал, что молодой козлоногий — обладатель крупных копыт, которые и я, и гоблины приняли за лошадиные — безнадежно влюблен. И капризная дама потребовала от своего потенциального кавалера молодую ветвь лавра. Она отлично знала, что лавр сейчас огрубел, и найти молодую ветвь почти невозможно. Но пылкий возлюбленный отправился высоко в горы, надеясь там найти рощу, что живет по своим законам, игнорируя периоды вращения небосвода. Набрел на Долину Радуги. Вошел в город, якобы не встретив никого из гоблинов. Увидел ветвь, которая словно бы дожидалась его — совсем как в легендах. Взял ее и был таков.

Не скажу, что я поверил рассказам сатира целиком и полностью. Возможно, с самого начала он искал не какую-то чудную рощу, а замышлял тривиальный грабеж. Но вот его слова насчет капризной сатирки — или как там называются их самки — я не поставил под сомнение и на мгновение. Мне ли не знать, как капризны и коварны женщины?

— Обмен тебя устроит? — поинтересовался я.

— Обмен? Какой обмен? — забеспокоился сатир.

— Честный, — усмехнулся я. — Две обычные молодые ветви лавра в обмен на одну — священную.

Я вынул из-под плаща ветви, которые прихватил в амбаре гоблинов, и помахал ими перед носом своего нового знакомого.

— Ну, эти ветки, по-моему, меньше… — протянул сатир.

— Тебе не все равно? Ты обещал молодую ветвь. Ты ее принесешь. И не одну. Или слопаешь другую сам — я так понял, у вас это деликатес?

Мой новый знакомец задумчиво посмотрел на меня, потом на ветви лавра в моей руке. Глазки его затуманились, кончик короткого хвоста дрогнул.

— Вот она, — доставая из-за камня, на котором он сидел, лавровую ветвь, сообщил сатир. — Можешь ее взять, высокородный. И вернуть гоблинам.

— Ты не объел листья? — спросил я, осматривая ветвь.

— Ну, разве что, парочку… Снизу, — признался сатир. — Гоблины не заметят…

— Они заметят, но что с тобой делать…

Козлоногий тем временем завладел моими ветками, внимательно их обнюхал, осмотрел и констатировал:

— Совсем свежие. И откуда они у тебя?

— Вряд ли я расскажу тебе. Дабы не вводить тебя и твоих родичей в соблазн. Живите в своих дубравах. И не шастайте по землям гоблинов.

— Земля на всех одна, — ответил сатир.

— И все же, вы не очень-то любите, когда кто-то забредает к вам в дубравы. Я бы на твоем месте поспешил. Гоблины, знаешь ли, могут пуститься в погоню…

— Да. Я, пожалуй, пойду, — согласился козлоногий. — Не поминай лихом, высокородный. Благодарю, что не отнял у меня ветвь просто так…

— В этом не было необходимости.

Сатир, постукивая копытами по камням, побрел вниз, а я отправился вверх, в Долину. Чем быстрее ветвь займет положенное ей место, тем скорее улягутся страсти.

Не исключено, что прозорливый шаман Нга Тха догадывался, в чем дело. Но гоблинам сатир мог и не отдать ветвь. Точнее, в любом случае им пришлось бы применить силу. Даже если бы сатир покаялся в своих грехах — он должен был понести суровое наказание. Иначе чего стоили бы святыни гоблинов? А на расправу со своим непутевым сородичем непременно отозвались бы сатиры всех дубрав — независимо от того, прав он был, или виноват. Так начинаются затяжные конфликты и кровопролитные войны…

Войско Долины Радуги — три десятка отлично вооруженных гоблинов под предводительством моего знакомца Цмуба — я встретил на половине пути к городу.

— Я вернул ветвь, Цмуб, — сообщил я, демонстрируя свой трофей.

— Цмуб Чвегрумх, — вежливо, но с достоинством поправил меня гоблин. Он все-таки заслужил прибавку в виде второго слова к своему имени! — Наверное, не обошлось без кровавой битвы?