Высадка в Нормандии

В первых числах июня появлялись то признаки близящегося вторжения, то данные, опровергающие их. Как утверждал советник Роммеля по военно-морским вопросам контр-адмирал Руге, погодные условия исключали возможность вторжения в ближайшие дни. Немецкие метеорологи, не располагавшие данными, которые союзники получали с метеостанций в Западной Атлантике, сочли, что погода позволит произвести высадку не ранее 10 июня. Роммель решил использовать появившуюся возможность: съездить домой к жене на ее день рождения и повидаться в Берхтесгадене с Гитлером, попросить у того еще две танковые дивизии. Он, несомненно, свято верил в прогноз метеорологов, потому что не успел забыть, как всего полтора года назад, во время его отлучки по болезни из Африканского корпуса, Монтгомери начал сражение за Эль-Аламейн. А генерал-полковник Фридрих Дольман, командующий 7-й армией, решил провести 6 июня в Ренне штабные учения для командиров дивизий – при этом он тоже основывался на прогнозе погоды.

Были, правда, и такие, кто ощущал, что вот-вот что-то должно произойти. И их не смущало то, что весной уже было несколько ложных тревог. 4 июня оберштурмфюрер[49] СС Рудольф фон Риббентроп, сын гитлеровского министра иностранных дел, возвращался с занятий по радиосвязи, проводившихся в 12-й танковой дивизии СС, и на дороге его обстрелял из пулемета истребитель союзников. На следующий день сына Риббентропа навестил в госпитале сотрудник посольства Германии в Париже. Уже прощаясь, дипломат сказал, что вторжение, согласно последним разведсводкам, должно начаться сегодня.

– Очередная ложная тревога, – отозвался Риббентроп.

– Ну, день пятого июня еще не кончился, – возразил ему дипломат.

Подозрения возникли и у немцев в Бретани – в связи с усилением активности местных групп Сопротивления. К северо-востоку от Бреста самолет союзников сбросил оружие для подпольщиков – чуть ли не на крышу штаба 353-й пехотной дивизии. «Охотились на офицеров связи и солдат-одиночек», а командир дивизии генерал Мальман едва не погиб от автоматного огня из засады. Погиб его адъютант, а в машине потом насчитали двадцать четыре пулевые пробоины. 5 июня был убит командир 942-го пехотного полка полковник Корд. Определенную информацию дал и допрос – несомненно, под пыткой – схваченного в начале июня подпольщика. Утверждалось, что задержанный сообщил: «вторжение начнется в ближайшие дни».

Непогода 5 июня не помешала учебным стрельбам на улицах Монтбура на полуострове Котантен, а вот командиры кригсмарине решили, что по такой погоде нет смысла высылать ночью в Ла-Манш патрульные корабли. В результате этого флотилии минных тральщиков союзников сумели незамеченными подойти к берегам Нормандии.

Рано вечером внимание немцев привлекло одно сообщение «Би-би-си», которое на самом деле было шифровкой, адресованной Сопротивлению. В 21:15 штаб Рундштедта передал сигнал тревоги всем войскам, но лишь 15-я армия в районе Па-де-Кале привела свои части в «состояние повышенной боеготовности № 2». В замке Рош-Гюйон генерал Шпейдель и адмирал Руге угощали обедом гостей, среди них и Эрнста Юнгера, ярого националиста, который вступил в оппозицию гитлеровскому режиму. Завершился прием около полуночи. В час ночи Шпейдель уже ложился спать, когда начали поступать первые сообщения о парашютных десантах.

Глава 4 Изолировать районы высадки

Французское движение Сопротивления, выросшее из разрозненных группок в самые мрачные дни оккупации, и теперь оставалось разобщенным и не организованным по военному принципу. Свести воедино группы, столь различные по своим политическим взглядам, оказалось задачей и трудной, и очень опасной. Пытаясь добиться координации между группами Сопротивления, погибли многие храбрецы, самым известным из которых стал Жан Мулен, другие чудом избежали гибели. В феврале 1944 г. удалось добиться некоторой степени единства в рамках Национального совета Сопротивления, главой которого был избран Жан Бидо. Бидо, который впоследствии стал у де Голля министром иностранных дел, оказался приемлемой кандидатурой и для коммунистов, и для представителей других политических сил.