Вырай (СИ)

— Беларусь Сегодня? — Радостно спросила Светлана Леонидовна, просто обожавшая данную газету.

— Что вы. К государственным изданиям не имею никакого отношения.

Пенсионерки выдохнули. Светлана Леонидовна расхрабрилась и презрительно спросила:

— Что, оппозиция? Или из интернетов?

— Можно и так сказать. — Обаятельно улыбнулась женщина.

— Тогда идите отседова. Нечего тут рыскать, у нас всё хорошо. Заборы, вон, покрасили, пенсии вовремя плотють, так что не надо нам тут. Здесь это не там!

Незнакомка слегка побледнела, когда пенсионерки возмущённо зашумели:

— Гадость какую-нибудь накарябают, а мы потом отдувайся.

— Всё ищут чего-то.

— И чаво им в городах не сидится…

— Подождите! Вы меня не так поняли! — Торопливо сказала журналистка. — Я здесь не для того, чтобы репортаж делать. Я хочу спасти ваши дома! — Пару секунд женщина наслаждалась удивлённым молчанием, и добавила: — А потом уже делать репортаж. Позитивный.

— От чаво спасать? — Подозрительно прищурилась за всех Светлана Леонидовна.

— А вы не знаете? — Всплеснула руками незнакомка. — Да вы что! Это же ужасно! Как это вам не сообщили! Впрочем, как всегда в нашей стране.

— Но-но! Не надо тут! — Выкрикнули из толпы, и уже тише добавили: — Провокаторша нейкая. Давайте, бабоньки, её спровадим.

Но журналистка уже доставала чёрную папку из рюкзака, раскладывала на лавочках бумаги и рассказывала:

— Смотрите. Это проект новой скоростной трассы. Ваша деревня находится как раз там, где запланирована масштабная стоянка для дальнобойщиков, видите?

— Бабы, гляньте! И правда!

— А мы кудась?

— Да врёт она всё! Какая такая трасса? Тут леса кругом, а за нами Зелёнки, река и железная дорога!

— В том-то и дело. — Отбивалась гостья. — Зелёнки не тронут, шоссе будет проходить в километре от них, смотрите. Через реку мост четырёхполосный, а над железной дорогой будет эстакада.

Пенсионерки зашумели, заохали, кто-то поковылял к деду Михасю и Буракову — хоть один передвигался с трудом, а другого трезвым никогда никто не видел, они всё ж были мужчинами, а в таком важном деле без мужиков нельзя.

— Дык а нас куда?

— Расселяют. В течение ближайшего полугода. Вы все на пенсии, рабочие места не держат, поэтому вам предложат городские однокомнатные квартиры взамен домов.

— Чего?! — Возмутилась Леонидовна. — Меня, с моих двадцати пяти соток, слезами умытых, и с моей хатки в каменную халупу? Да ещё однокомнатную?! Это ж кто такое придумал?

Женщины загудели. Кто-то запричитал. Подошли мужчины. Дед Михась слабо понимал, что происходит, а вот Бураков въехал сразу:

— Это ж надо удумать! Деревню целую в землю закопать! Надо разбираться.

— Вот-вот, — поддакнула журналистка, — я почему приехала, ваши дворы фотографировала: показать общественности, что здесь не три хатки, а гораздо больше. Чего им стоит проложить дорогу чуть в стороне? В конце концов, проект не должны были утверждать без вашего согласия.

— Что вы, жэншчына, предлагаете?

— Вот. — Засуетилась гостья. — Это — коллективное письмо к Президенту. Он должен обратить внимание на вашу проблему.

Светлана Леонидовна взяла бумагу в руки и стала читать вслух:

— «Каждый человек имеет право выбрать свою судьбу. Мы, жители деревни Подзелёнки, отказываемся менять своё место жительства на неизвестную дорогу и хотим остаться там, где жили долгие годы, навечно. Да будет так».

— Странный текст какой-то. — Засомневался Бураков. — Разве так пишут в администрацию президента?

— А вы, простите, много коллективных писем видели? — Агрессивно спросила журналистка.

— Ни одного. — Смутился мужчина.

— Вот именно. Они так и пишутся. На этом же листе ставятся ваши подписи, а затем в конвертик вкладывается всё остальное. Видите? Я уже подготовилась — и копия проекта, и договор с китайским подрядчиком, и всё остальное.

— Да?! — Удивлённо почесал затылок Бураков. — Ладно, вам видней, вы в этом лучше разбираетесь.

— Ну что, дорогие подзелёнковцы, будем подписывать?

— А то ж. — Зашумела толпа. — Придумали, дома наши сносить, ага. Вот как напишем, как отправим — много у кого головы с плеч полетят.

Люди стали выстраиваться в очередь. Каждой пенсионерке незнакомка протягивала тяжёлую, красивую, украшенную камешками ручку. После каждой подписи женщина улыбалась всё шире.

— Не расходитесь, пожалуйста! После того, как мы закончим, хочу сделать общую фотографию на фоне вашего замечательного и такого аутентичного колодца!

— Может, не надо? — Заволновались старушки.

— А как же. Эту фотографию мы тоже к письму приложим.

Журналистка щёлкнула фотоаппаратом. И растворилась в воздухе, прихватив с собой письмо и документы.

— Бабоньки, чёй-то? — Прищурился дед Михась. — Куды ж она подевалась?

— Домой побегла. В фиолетовый Лес. — Подала вдруг голос Светлана Леонидовна и перекрестилась. — Видать, и сюда нечисть добралась.

Обсудить случившееся люди не успели, потому что резко потемнело. Поднялся ветер, который всего за несколько секунд превратился в настоящий ураган. Жители Подзелёнок бросились врассыпную, справедливо ожидая дождя.