Вырай

- Понимаю. Естественно, ты такая молодая, такая счастливая, всё впереди. И правильно. Одна схожу.

Елизавета решительно направилась в свою комнату, но на полпути остановилась:

- А ты не заскучаешь?

- Нет, что вы. Я маникюр обновлю. Найду, чем заняться.

- Молодец. Красота женщины в её собственных руках. – Свекровь ушла.

Аня вдруг подумала, что желание сходить на местный погост вызвано отнюдь не человеколюбием. Раньше она бы и не задумалась над этим, но после разговора с местной нечистью стала сопоставлять факты.

Елизавета Фёдоровна посещала похороны друзей, приятелей, родственников друзей и приятелей, знакомых и малознакомых людей с завидным упорством. Не упускала случая поприсутствовать на прощании со звёздами театра и кино, с писателями и журналистами. Она приносила домой «сувениры» - искусственные цветы с венков, ленточки с надписью «помним, скорбим», платочки, которыми утирали слёзы безутешные близкие. Всё это бережно хранилось, периодически доставалось и рассматривалось. Свекровь тихо плакала, потом убирала всё назад, в коробку, и прятала глубоко в шкаф.

У всех есть хобби. Увлечения свекрови Анюту никогда не интересовали. Хочется провожать в последний путь всех подряд – почему нет? Может, у неё сердце очень жалостливое. Хотя вдруг это то, о чём говорила нечисть?

Но это всё сейчас неважно. Главное – несколько часов Анна будет предоставлена самой себе. «Рыбаки» решительно заявили, что до заката их ждать не стоит, да и похороны дело не десяти минут.

- Анечка, я ухожу. – Свекровь спустилась и стала одеваться. – Ты точно не обижаешься, что мы тебя бросили?

- Глупости какие. Идите, ни о чём не волнуйтесь.

Едва за Елизаветой закрылась дверь, Анюта рысью взбежала наверх и уткнулась в запертую дверь.

«Что же делать?» – Взламывать замок в планы не входило.

Без толку потоптавшись под дверью пару минут, Добрынина во весь голос закричала:

- Якуб! Господин домовой!

- Здравствуй, спадарыня Анна. Звала?

- Якубушка, не мог бы ты открыть эту дверь?

- Конечно. – Якуб прошёл сквозь стену. Щёлкнул замок. – Проходи.

- Ты со мной не побудешь?

Коротышка испуганно замахал руками.

- Нет, конечно! Я не могу вмешиваться, хватит того, что дверь открыл. Микроволновку, опять же, отмыть надо – все боковые стенки непонятно чем заляпаны. Как-нибудь сама. Но, если что, зови. Я здесь.

- А Леся? Не поможет?

- Не думаю, что она сможет предложить адекватную помощь. Хотя, в таком деле… Погоди.

Домовой исчез. Аня и моргнуть не успела, как Якуб вернулся, держа за руку кикимору. При дневном свете существо выглядело ещё уродливей, чем ночью. Кикимора лениво жевала жвачку.

- Ну? – Вальяжно спросила она.

- Лесечка, душечка, хоть раз сделай доброе дело. А я занят. – С этими словами нечистик исчез.

- Это не доброе дело. – Торопливо сказала Анюта. Она уже в общих чертах понимала, что такое кикимора. – Наоборот. Надо в вещах пошарить.

Бородавка на подбородке стала ярко-красной, губы затряслись:

- Ты что, это самое? Решилась?

- Ага.

- Так это, я, конечно, помогу! – Леся возбудилась и радостно забегала по комнате, потом рывком открыла шкаф. – Вот, вот эта сумка!

Три чемодана лежали на дне гардероба. Один из них кикимора, воинственно пыхтя, вытащила наружу. Он оказался закрыт с помощью примитивного кодового замка.

- Открывай!

- Не спеши. Надо пароль подобрать.

Леся поскучнела. Она села на подоконник и стала терпеливо ждать, пока Аня подберёт комбинацию цифр.

Всё оказалось достаточно просто. Перепробовав несколько вариантов, Анюта нашла подходящий – день рождения Григория. Леся вытащила жвачку изо рта, повертела её перед носом и приклеила к оконной раме.

Чемодан был практически пуст. Неудивительно – вся одежда висела в шкафу. Аню кольнул стыд – она сама даже не попыталась вытащить и разложить по полкам вещи.

На дне чемодана болтался одинокий фотоаппарат.

- Больше здесь ничего нет. – Удивлённо пожала плечами Анюта.

- Это оно. – Дрожащим голосом сказала кикимора. - Не представляю, как ты можешь держать эту гадость в руках.

Аня ничего странного или противного не чувствовала. Обычная цифровая камера, свекровь снимала с её помощью семейный отпуск.

Карта памяти была почти заполнена. Равнодушно Анюта листала снимки и видео – вот они на горке, вот в магазине, а вот Аня собственной персоной спит в машине, закрыв глаза шарфом. Ничего необычного.

- Надо сначала пролистать, задом наперёд долго. - Аня переключилась на первый снимок.

Это было очень странное фото. Понять, что на нём изображено, оказалось достаточно сложно. Какие-то верёвки, чья-то нога, непонятное тряпьё. Добрынина стала листать файлы более внимательно. И чем больше она смотрела, тем страшнее ей становилось.

Неизвестная обнажённая женщина, возраст которой определить невозможно. Тело – кровавое месиво. Волосы грязные, спутанные в гигантский колтун. Лежит на железной облупленной кровати. Руки привязаны к металлическому изголовью.

Вот она же – лицо крупным планом. В глазах застыл ужас, губы разбиты в кашу.

Аня отшвырнула фотоаппарат. Почему-то стало очень холодно.

- Что там? – Кикимора с любопытством вытянула шею.