Вырай

«Зачем Крокодиловне хранить мёртвого Фаню? И почему он как будто сушёный? Нет, это неправильный вопрос. Главное – почему в шкафу? Нет, не так. Как в кабинете директора оказалась несчастная зверушка? Может, там какое-то место особенное, и он просто пришёл туда умереть, а директриса не в курсе? Бред. Как она может быть не в курсе! Он же лежит прямо в шкафу, в который Крокодиловна, небось, по тридцать три раза в день заглядывает. В курсе она. Точно. И возвращаемся к первому вопросу – зачем Крокодиловне хранить труп животного?»

Марина и так, и этак крутила в голове информацию. Засыпая, девушка продолжала думать о странной находке. И о кошмаре, который приснился прошлой ночью. Мысли получили продолжение во сне – коты и собаки стучались в кабинет, заходили и робко спрашивали: «Можно залезть в ваш шкаф? Он такой уютный, такой удобный. Лучшего места, чтобы окочуриться, не найти». Геннадьевна улыбалась гнилыми, чёрными губами и вежливо кивала, и красными глазами нежно смотрела на животных. Те по очереди заходили в шкаф, раздирали передними лапками собственные шеи, складывались в кучку и умирали.

***

Понедельник начался, как обычно. Как обычно, это значит, что мама ворвалась в детскую комнату с дикими воплями «вставайте, мы проспали!», раздёрнула шторы и унеслась на кухню.

В школе после первого урока кормили завтраком. Хоть и не очень вкусно, но бесплатно. Как минимум, половине учеников нравилась эта традиция – у кого-то родители уходили слишком рано на работу, а у кого-то пили по-чёрному, и по утрам в доме пахло чем угодно, только не едой.

Но у Сычковых мама успевала за пятнадцать минут, пока дети чистили зубы и умывались, приготовить сырники или горячие бутерброды. Или блинчики. Поэтому Марина и Глеб презрительно отказывались от походов в школьную столовую.

Сегодня на завтрак был омлет с сыром. Марина торопливо проглотила свою порцию, схватила в охапку брата и выскочила из дома. Не терпелось обсудить субботнее приключение с парнями. К тому же хотелось увидеть глаза Крокодиловны – равнодушные, холодные, но человеческие. А не красные, как снилось две ночи подряд.

Славка уже топтался на остановке, к которой должен был подъехать школьный автобус. Кроме него, здесь были остальные ученики Красносельской школы, жившие в Яблоневке. Все пятеро. Поэтому Коваль молча кивнул однокласснице и отвернулся. При таком количестве чужих ушей не будешь обсуждать ночные приключения.

Подъехал старенький, но всё ещё бодрый ПАЗик оранжевой расцветки, заглотнул в себя детей и поехал по маршруту дальше. Ещё две деревни, а затем - Красноселье.

Село было большим – в нём располагались сельсовет, школа, детский сад, два частных магазина и сельпо, почта, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, клуб и махонькое кафе. Из окрестных деревень в школу и садик приезжали двадцать человек. Все остальные дети были Красносельскими, Артём и Ира в их числе.

- За Орду! – Глеб, распихивая пассажиров, выскочил из автобуса и полетел к группе сверстников, носившихся по школьному двору. Не притормаживая, кому-то треснул по голове рюкзаком, от кого-то получил тумака, и дети превратились в дерущуюся кучу-малу.

- Прикольный пацан растёт. – Славка, как и положено почти совершеннолетнему человеку, неспешно вылез из ПАЗика и подал руку Марине.

Девушка глянула на окна директорского кабинета и вдруг увидела, как шевельнулась занавеска. Ноги стали ватными.

- Маруся, пойдём. Мне тоже стрёмно, но что поделать. – Коваль был непривычно серьёзен.

До начала первого урока оставалось ещё минут десять. Марушкина надулась, обидевшись на одноклассников за то, что приключение прошло без неё, а когда Коваль в непечатных выражениях объяснил, что винить она может только себя и пиво, демонстративно вышла из кабинета. Остальным это было только на руку.

- Короче, я тут думал все выходные. И понял – директриса ведьма! – Славка даже стукнул кулаком по парте, придавая весомость версии.

Марина сверхъестественную чепуху отмела сразу:

- Не многовато ли ведьм на округу? Ты мне как раз в субботу доказывал, что Николаевна тоже из них.

- Согласен с Сычковой. Здесь что-то другое.

Славка чуть не лопнул от возмущения:

- Артёмыч, да что ещё может быть?

- Может, она психически больная. Коллекционирует трупы животных, обкалывает их формальдегидом, чтобы не воняли, и по вечерам играет с ними в дочки-матери.

- Формалином.

- Чего?

- Формальдегид – газ, формалин – жидкость на его основе. Ты перепутал. – Вздохнула Марина.

- Да какая разница!

- Никакой, – пожала плечами девушка, – только твоя версия такая же глупая, как и Славкина. Подумай сам – кто бы психически больную взял на работу, в отдел образования, а потом ещё поставил на руководящую должность? В школу, к детям?

- Я тебя умоляю, Маруся! – Вячеслав больше не заикался о ведьмах, а ухватился за мысль Артёма. – Ты вспомни, как два года назад в Потаповке мужик жену топором зарубил. Сорок лет жил себе нормальный, никто даже подумать на него не мог ничего плохого, а потом бац – и срубил детишкам ёлочку на Новый Год.