Выпашь

Явилась и стала смущать. Он-то, Шадрин, по словам Факса — бабник… А тут пришла интеллигентная, образованная, поди, тонкая, изящная, обольстительная… И Бога-то нет, — а как поняла, что такой человек, как Шадрин, без Бога никак не может — так она сама ему богородицей стала. А хочешь обладать мной — смотри вот красный снурочек — обладай, а потом задушу… И при ней, значит, это уже так водится, какие-нибудь тоже изуверы, вот этакие Мустанги, Будилы, да Крюки, — и тоже с ухмылочкой. Это тот рыжий, кого видал Факс, — он, поди и давил, — ну и девица — без нее нельзя — надо кому нибудь богородицу-то обслуживать… Ну и вот драма… Она, может, и не один месяц назревала, а вырешилась позавчерашнею ночью… Значит: — "я тебе докажу, что твои боги, что стоят в божнице, ничто"! и вот давит свою служанку… А та еще и петлю на себя надевает. Ручки целует…

В ней тоже это «хи-хи-хи», экстаз этот сидит. А потом потрошат ее и ставят в киот. Ты Шадрина-то при этом видишь? Поди, глаза вылупил и сразу поверил, что человек произошел от обезьяны и никакого Бога нет. От всей этой крови, от всего этого могущества ее — он так распалился, что и сам полез на женщину-то эту. Ну, а она — и его удавкой… Он сильный — бежать бросился, да в дверях его и додушили. Вот оно как было… Никакого тут Пинкертона в пенснэ не надо!.. Просто знать эту каторжную психологию изуверов.

— Ну, хорошо, а китайцев-то зачем же они убили?

— Чтобы свидетелей не было. Тела их свиньям бы скормили, или так разбросали бы, да вишь ты — одному бежать удалось… Вот тогда и они испугались. Эти-то самые «хи-хи-хи» куда как горазды мучить других, ну а сами на расчет очень жидки.

— Значит, все-таки, они тут, где-нибудь… И я их найду! — сказал Петрик.

Ванг-Ши-Тзе и его домоправитель встали с кана и с церемонным поклоном вышли из фанзы.

— Не думаю, что найдешь. Им сам дьявол поможет.

— Еще вопрос… Все то, что ты сказал, — все это неправдоподобно, но именно в самом своем неправдоподобии может быть скрывает ужаснейшую правду… Но откуда же взялись эти люди? Как попали они именно на Шадринскую заимку?

— Безпорядки 1905 года вызвали то, что очень много вот этаких-то «хи-хи-хи» было выслано в Сибирь, другие и сами бежали. Граница тут почти не охраняется. Из Благовещенска в Сахалян… Ну и искали возможностей. Ведь и Настасья Филипповна Рогожиным интересовалась. А чем Шадрин хуже Рогожина? Такого Манчжурского медведя покорить и обломать было куда интереснее, чем Петербургского купчика-голубчика Рогожина.

— Да… вот оно как, — протянул в раздумьи Петрик, поднимаясь с кана. — Ужасно все то, что ты говоришь.

— Жизнь, Петр Сергеевич, не красивая сказка и не рыцарский роман, но грязь и кровь.

Петрик хотел что-то возразить Кудумцеву, но дверь фанзы шумно, с треском распахнулась и в дверях ее появился взволнованный и возбужденный Похилко. Он знаками вызывал сотенного командира к себе.

ХIХ

— Ваше высокоблагородие, — таинственным шепотом докладывал Похилко, — безпременно тут их искать надо, убийцев этих… Это Китай сделал… хунхузы… Я тут разведал… Самое этот завод — хунхузское гнездо оказывается. И где-нибудь недалеко и эти самые душегубы скрываются.

— Почему ты так думаешь?

— Такая, ваше высокоблагородие, выходит тут антимония… Ясно — тут ничего нет.

Семьдесят нас тут ночевало — чего-нибудь да нанюхали бы… А только… Вы чего-нибудь об этом деле при Ванге не говорили?

— Ну?..

— Ведь он, я разведал, он по-русски-то, как мы с вами!.. Он понимает!.. Только притворяется, что ничего не знает… А зачем он… Да вот, ваше высокоблагородие, мало-мало время тому назад, значит, вышел их управляющий, — и, вижу я, хоронится от нас. Я осторожно так выглядаю. И позвал он, значит, манзу. Чего-то ему пошептал — и тот хоронякой, чтобы никто не видал, сиганул за ограду, да как ударится в лес! Чего бы ему?.. Я было за ним… А он уже и скрылся. Да не уйдет.

Трава-то мокрая — по следу найдем… Ваше высокоблагородие, вы только ему и виду не показывайте, что раскрыли его… А то он тоже свои меры примет… А мы по тому… по манзе… живо найдем их всех, хотя и с боем определим.

Петрик задумался.

— Скажи… чтобы давали мне Одалиску. Сотня готова?

— Однако, построена уже.

Петрик хотел с завода идти домой. Его дело было кончено. Следственные власти взялись за него. Преступление раскрыть должна была полиция. Но… разговор с Кудумцевым его сильно взволновал. Петрик чувствовал, что необычность преступления не могла быть объяснена иначе, как объяснял его Кудумцев. И если Ванг-Ши-Тзе — хорошо понимает по-русски, и если он кого-то тут укрывал, то эта странная посылка манзы должна быть разгадана. А тут еще это Похилковское: "хотя и с боем", что как бичом ударило Петрика. И не его ли это долг разыскать ту тонкую ниточку, что вдруг появилась перед ним? Он на месте. Он с людьми. Для них это интересный и поучительный маневр по сильно пересеченной местности, разведка — и он будет прав, если и не сразу вернется домой.