Вынужденный

– Неважно, я буду в комфорте, у меня все есть. Поверь, бедствовать не буду, деньги и недвижимость я имею, и смогу максимально без страданий уйти. Но, не будем о грустном. Скажи, он к тебе хорошо относится? Алан непростой человек, и характер у него сложный.

– Если ты знал, что он сложный, зачем же отдал меня за него?

– Так надо, дочка, я же говорил тебе.

Перебив его, я спросила:

– Скажи, это правда, что ты переживал больше за свой холдинг, а не за меня?

– Нет, что ты…

– Скажи правду, пожалуйста, это наш последний разговор, будь честен со мной.

– Нет… не совсем, дочка. Понимаешь, я жил работой… делал все, чтобы мы жили красиво, богато… ну, в общем, я потерял твою мать, она нашла себе какого-то пижона богатого, когда я был только в начале своего пути. Я слишком много ей позволял… слишком, вот она и нашла себе…

– Поэтому ты мне все запрещал?

– Да… отчасти, да… нельзя женщине давать много свободы… как оказалось. Я не хочу, чтобы у тебя было в жизни все сложно. Тем более, меня не будет, но Алан такой человек, он не даст тебе много свободы, так что ты в надежных руках.

– Я ушам своим не верю, что ты такое говоришь? Так ты специально отдал меня ему?

– По большей части так совпало. Ты мне дорога очень, но и холдингу я отдал много лет жизни, вкладывал в него по крупицам…

– Я помню… когда я тебя ждала и мне нужен был ты, а ты в этот момент вкладывал в холдинг.

– Ну, зачем ты так… дочка… я знаю, что виноват перед тобой, но я делал это для нас, чтобы ты жила в достатке.

– Но у нас был достаток, только почему-то тебе казалось, что я настолько жадная, что надо больше зарабатывать! Может этого хотел ты? Впрочем, этот разговор ни о чем, – сказала я опустошенно. – Не хочу прощаться на упреках. Я и так поняла, что к чему. Мне хочется, чтобы ты сказал, как ты меня любишь, мне этого очень не хватает… Понимаешь?

– Да… понимаю, и я люблю тебя… ну, как-то коряво, ничего не поделаешь, дочка, матери нет, а отец достался тебе не очень удачный.

– Я всегда буду тебя любить… папа… Знаешь, наверное, хорошо, что мы больше не увидимся, я буду думать, что ты живешь в другой стране и счастлив. Да, я хочу так думать… не хочу знать, что тебя больше нет, для меня ты будешь всегда жив… в сердце моем… всегда…

Я еще стояла там, когда отец покинул комнату и уехал навсегда из страны и моей жизни. Это были неудержимые слезы, с которыми я не могла справиться, пока не вошел Алан. Первое, что я сказала ему:

– Это не манипуляция тобой, просто я не могу их остановить, – заикаясь, попыталась сказать я.

– Все нормально, сейчас ты успокоишься, поправишь свой макияж, и мы пойдем с тобой в зал, где собрались куча гостей и столько же родственников, которые ждут танец жениха и невесты. Я знаю, ты всю неделю с преподавателем разучивала танец. Ведь так?

– Да…

– Ну и хорошо, иди к зеркалу, а я распоряжусь, нам принесут салфетки и воду.

Алан

Работник ресторана принес на подносе бутылку воды со стаканом и салфетки. Передал салфетки Юле, откупорил бутылку с водой и налил в стакан. Подождал, пока она поправляла свой мэйк, подал ей наполненный стакан. Более-менее она пришла в себя, и мы вышли из подсобного помещения, направившись в зал. Выслушали еще несколько речей и длинных тостов. Пришло время долгожданного танца молодых. Юля вышла на танцпол, я на другом конце от нее, как того просил танец. Заиграла кавказская музыка, Юля подняла в стороны свои руки, как распахнула лебединые крылья, от наряда тянулись шлейфом накладные рукава. Ее мелкий шаг в середину танцпола, было похоже что она плывет, а не идет. Какая она тоненькая – моя лебедь… Это точно мои мысли? Кажется, кто-то другой влез в мою голову или сегодняшняя атмосфера помутила мой разум… Да-да, так и есть. Чуть не прозевал свое вступление, вошел, вскидывая руки, и завязался красивый парный танец …

После танца увел свою «лебедь» с раскрасневшимися щеками и усадил за стол.

– Ты хорошо танцуешь, раньше танцевала?

– У меня было столько нянь, водили на разные кружки и на танцы тоже.

– Ясно. Кушай, скоро уходим.

– Куда? – с интересом спросила она, чем меня удивила.

– Как куда… в постель.

После этих слов от ее щек отхлынула вся кровь и она побледнела.

– Юля… ешь давай… – с нажимом сказал ей.

– Я… а я же буду в своей постели спать?

– Юля… я что сказал? Ешь давай. Мы сейчас привлечем к себе излишнее внимание, не заставляй меня применять силу, ешь. Если я начну тебя кормить, вряд ли тебе понравится.

Она взялась за вилку и стала маленькими кусочками накалывать, дабы оттянуть неизбежное.

– Если ты рассчитываешь есть до полуночи, нет проблем, – наклонился к ней ближе. – Не думай, спать я сегодня не собираюсь. Ровно, как и ты, отсыпаться будем с рассветом… – ее вилка зависла в воздухе, а щеки снова приобрели красный оттенок…

9 глава. Алан/Юля

Алан

– Ну, тебя не поймешь, то ты ешь как птичка, то не можешь насытиться. Вынужден тебе отказать в последнем блюде. Но ты не переживай, в нашем доме, где мы останемся этой ночью, холодильник переполнен едой. Как чувствовал, что моя жена будет ненасытная этой ночью.