Вынужденная посадка

— Слышите, — продолжал подполковник. — Гэмп начинает передавать «Филину» шифрованную радиограмму. Вот первая, ключевая группа цифр... А вот уже и текст.

В динамике прозвучало еще несколько слов, и вдруг частый глухой ритмичный звук стал забивать голос, произносивший цифры.

Подполковник вздохнул облегченно и довольно заметил:

— Ну, Гэмпу не удастся теперь больше ничего передать «Филину». А «Филин», как мы установили еще вчера, — это агент немецкой разведки по ту сторону фронта. Вот раскодированная шифрограмма, переданная вчера вашим радистом этому «Филину».

Вначале оробевший было капитан Крокер теперь взял себя в руки и воскликнул с притворным возмущением:

— Так вы, значит, обвиняете нас в шпионаже?!

Хотя Сидоров ни минуты не сомневался, что Гэмп действует не без участия или, уже во всяком случае, с ведома Крокера, он все же нашел благоразумным ни в чем пока не обвинять его и ответил спокойно:

— Я имею в виду, господин Крокер, одного лишь сержанта Гэмпа, явно работающего на немцев во вред не только нам, но и вам, нашим союзникам. Прошу вас в связи с этим, господин капитан, оказать нам содействие в его задержании.

У Крокера невольно отлегло от сердца. Русские, значит, ни в чем не обвиняют его, а этот наглец Гэмп раз уж засыпался, то пусть и понесет один всю ответственность за свою бездарность. Нечего ему, капитану Крокеру, портить свою служебную карьеру из-за этого неудачника...

— Я сделаю все, что подскажет мне моя совесть, — глухо проговорил он, хмуро глядя на подполковника Сидорова.

12. ВЫНУЖДЕННАЯ ПОСАДКА

Сержанту Джиму Бемблю, назначенному в караул, давно уже надоело ходить вокруг «летающей крепости» и он все чаще останавливался у освещенного луной изображения двух карт на борту фюзеляжа, под которыми была надпись «Блэк Джэк», что означало — черный валет. Чем больше приглядывался он к изображению этого валета, тем большее сходство обнаруживал между ним и своим капитаном Чарльзом Крокером.

«Чёрт возьми, — весело подумал Джим Бембль, — как мы раньше не замечали этого? Во-первых, масть. Ну то, что наш Чарли пиковой масти, это само собой. Но ведь и нос, и глаза тоже его! Да капитан, верно, специально приказал нарисовать этого валета с самого себя. Ну, конечно же! Если надеть нашему старику берет, да камзол средневековый, да еще дать в руки алебарду — ни в чем тогда его от «Черного Джека» не отличишь».

Мысль эта до того развеселила Джима Бембля, что он уже решился было разбудить кого-нибудь из приятелей, чтобы поделиться своим открытием. Но вдруг позади него раздались чьи-то шаги, и он испуганно вздернул автомат, крикнув дрогнувшим голосом:

— Стой! Кто идет?

— Свои, Джими, — услышал он знакомый голос. — Это я — сержант Гэмп.

— Где тебя черти так поздно носят, Джо? — облегченно вздохнул Джим.

— Прогуливался, — неохотно ответил Гэмп.

— А я уже думал, что наш старик тебя на банкет к русским захватил, — усмехнулся Бембль.

— Капитана разве нет еще?

— Они его теперь трезвым не выпустят, — с завистью заметил Джими. — Старик ведь не дурак выпить. А о гостеприимстве русских я по собственному опыту знаю. Водка у них к тому же чертовски забористая. Я однажды так ее нализался, что своих перестал узнавать. Своему командиру по физиономии заехал. Десять дней пришлось на гауптвахте отсидеть за это.

Бембль хихикнул и хотел было посвятить Гэмпа в свое открытие, но тот уже направился к стремянке «летающей крепости».

— Да ты постой, — крикнул ему Бембль, — я тут любопытную вещь обнаружил. Пойди, взгляни-ка на нашего «Черного Джека».

— Убирайся к черту вместе со своим «Черным Джеком»! — ответил Гэмп и стал подниматься по стремянке.

Это разозлило Бембля. Ему захотелось чем-нибудь испортить настроение зазнайке Гэмпу. Подумаешь, тоже важную персону из себя корчит.

— Могу поделиться с тобой по секрету, — крикнул он радисту, уже поднявшемуся на борт самолета: — Мне перед отлетом в этот рейс гадалка одна сказала, что посудину нашу следует назвать не «летающей крепостью», а «летающим гробом». Заметил, верно, на борту ее туза и валета? Прикинь-ка, сколько это очков будет? Туз — одиннадцать да валет — два, итого — тринадцать, чёртова дюжина!

— Заткнись со своими пророчествами, — презрительно отозвался Гэмп, хотя на душе у него стало нехорошо от этой злосчастной цифры. Он имел уже однажды неосторожность остановиться в тринадцатом номере гостиницы в Париже. Это чуть не стоило ему потери шпионской карьеры, так как в первую же ночь кто-то выкрал у него из номера портфель с компрометирующими его материалами.