Вымирание

— Плохо, — помрачнел Леонид. — Хотя этого следовало ожидать.

— Я успел набрать полную ванну. Как чувствовал, — продолжил Афанасьев. — Но это не значит, что её можно транжирить.

— Рану надо промыть. Иначе действительно возможно заражение, — не терпящим возражений тоном произнесла Татьяна.

— Наполним пару вёдер для хозяйственных нужд, а остальное оставим для питья, — предложил Сутурин. — В конце концов, мы привезли с дюжину бутылок минералки.

— Как хотите, — махнул рукой Михаил.

Сутурин сделал шаг к дому и остановился, глядя на конуру рядом с крыльцом. Пёс, и прежде не удостаивавший вниманием людей, теперь и вовсе лежал на боку, глядя остекленевшими глазами на стену.

— Слушай, а что приключилось с собакой?

— Я её убил, — ответил Афанасьев и вытащил из-за пояса револьвер.

— Хозяйский? — спросил Леонид.

— Точно. В спальне нашёл, в ящике комода. Ещё там есть сейф, но я не медвежатник.

— Значит, теперь у нас два пистолета, — подытожила Татьяна, извлекая оружие своего супруга из кармана плаща.

Оба мужчины с удивлением посмотрели на неё.

— Долгая история, — отмахнулась она, не желая возвращаться к случившемуся с Евгением. — Миша, давай перетащим продукты из машины в дом, а ты, Лёня, займись водой.

* * *

Наполнив в ванной глубокую миску и взяв из аптечки перекись водорода, Татьяна вернулась в комнату на первом этаже, которую тотчас окрестила «гостиной». Освещаемое яркими лучами солнца большое помещение с дорогой качественной мебелью, мягким цветастым ковром и шелковистыми обоями поражало роскошью. И безвкусицей, ярчайшим примером которой служил камин — такой же поддельный, как и мрамор, из которого он был сделан. Последний штрих — висящие на стенах картины с пейзажами тропических островов, утомляющие глаза пестротой и неестественной яркостью красок. Сидящий на диване Леонид в заурядных брюках и рубашке, вдобавок порванной и окровавленной, выглядел в подобной обстановке, как катафалк на свадьбе.

Намочив в миске полотенце, Татьяна села рядом с мужчиной.

— Неплохое место вы выбрали для убежища, — сказала она, оттирая свернувшуюся кровь с его руки. — Со всеми удобствами и даже сверх того.

— Это идея Михаила. Его привлекла ограда вокруг этого дома. Ну и на окраине мы почти избавлены от дыма…

Сутурин сжал зубы, когда женщина стала промывать рану.

— Потерпи. Без этого всё равно не обойтись.

— Да нормально, — отозвался он. — Сильно там мне досталось? По ощущениям, изрядно.

— Ну, — хмыкнула Татьяна, — эта тварь отхватила кусочек, но, к счастью, артерии не задеты. Болеть будет долго, останется шрам — и только.

— Не ожидал от этих гадов такой прыти, — вздохнул Леонид. — И уж тем более, что один из них решит меня укусить.

— М-да. Так что ты там про дым говорил?

— Его гонит не в нашу сторону. Не думаю, что здешний владелец знал про розу ветров — скорее, просто удача. Для нас.

— Пожары — это одно. Вот скоро тела на улицах начнут разлагаться, и…

— И это тоже, — поспешно согласился Сутурин.

В комнату зашёл Михаил и, опустившись в одно из кресел, спросил:

— Слушай, Таня, а ты вообще знаешь, как это делается?

— Она врач, — вместо неё ответил Леонид.

— Ага, только ветеринарный, — уточнила женщина.

— Ветеринарный? — Афанасьев не удержался от смешка.

— Именно так, — кивнула она: — Если обычно я лечу животных, это не значит, что не могу помочь человеку. — И, покосившись на парня, прибавила: — Да и выбора-то нет, не правда ли?

— Да я не против, — поднял руки Михаил. — Просто забавная у нас компания подбирается. Ветеринар, школьный учитель и установщик сигнализаций.

— Не вижу ничего забавного, — сказала Татьяна, вернувшись к прерванному занятию.

— Точно. Особенно если учесть, что эта тварь могла заразить тебя, приятель, — произнёс Афанасьев.

— И что же ты предлагаешь? — нахмурился Сутурин.

— Расслабься, я тебя выставлять за ворота не собираюсь. Но надо за тобой присматривать. Так, на всякий случай.

— Согласен, — кивнул Леонид. — Впрочем, пока я чувствую себя сносно.

— И, будем надеяться, так пойдёт и дальше, — сказала Татьяна и улыбнулась ему.

* * *

Электричество отключилось ненамного позже воды, и потому консервы пришлись как нельзя кстати. Три банки сайры, чай, несколько ломтиков порезанного хлеба и ложки составили нехитрый обед выживших.

— А я думал, света нет, — сказал Леонид, взяв тёплую чашку.

— Остатки былой роскоши, — ответила женщина. — И это в последний раз, сами понимаете, так что придётся привыкать к холодной пище. Можно, конечно, разжечь костёр во дворе…

— Я бы не рискнул, — заметил Михаил. — Мало ли, вдруг дым привлечёт этих тварей.

— Сейчас везде дым, — возразил Сутурин.

Афанасьев пожал плечами и, не дотронувшись до своей консервной банки, отошёл к окну. Когда он достал из кармана свежую пачку сигарет, захваченную в магазине Леонидом, Татьяна поморщилась:

— Ты же не собираешься курить здесь?

— Извини, я без этого не могу.

— А как же запах никотина? Это тебе не гарь пожарища.

— Знаешь что, — вздохнул Михаил, — я и так лишился почти всего. Последняя радость осталась. А если эти скоты и учуют табак, пускай сначала попробуют залезть сюда.

— Не высоки ли ставки?