Выключить моё видео

В поурочных разработках написано: «Речевой этикет». Что-то не помню – о чём это вообще? Ладно, придумаю. За месяцы научилась придумывать задания сходу, не заглядывая в учебник, чтобы параграфы им на дом оставались почти полностью. Фаина Георгиевна ещё давно сказала – пусть они у вас будут загружены, пусть ни минутки свободной не останется. Это из Министерства образования пришло, негласно, тихонечко. Но сообщили. Теперь придумываем задания, чтобы только дети на улицу не выходили.

Они подключаются.

Двадцать человек, по одному.

Нет, девятнадцать – их классная написала, что Сёмы не будет, он на даче. Теперь многие на даче, откуда нет выхода, нет интернета. А потом вижу в инсте фотографии на фоне расцветающих клуб, деревянных стен, маленьких голубей – было время, и был интернет выкладывать; значит, не захотели, значит, я не так интересна.

Здравствуйте, девочки.

И в этом классе выходит так, что сначала подключаются девочки, а уж потом мальчишки, опаздывая обычно минут на пять; а в школе все вовремя приходили, школа-то хорошая. Значит ли это, что мальчики искреннее, что они не верят в дистанционное, понимают, что всё на «отвали» придумано, не хотят принимать участия?

Разве только ради меня, чтобы как идиотке перед пустым «Zoom» не сидеть.

Здравствуйте, девочки.

Здравствуйте, София Александровна.

София Александровна, а можно водички сходить попить?

Сходи, конечно, Ань, только незачем всех отвлекать. Просто выключи камеру и иди.

О, а так можно?

Можно, если есть причина. Но лучше всё же сначала написать в чат – мне, не всем.

Хорошо, София Александровна!

Так я пойду?

Иди

Выдыхаю и отключаю всем микрофоны.

Так до четвёртого урока досидела.

Перед ним перемена пятнадцатиминутная, так что пошла на кухню, съела шоколадную конфету из коробки – настоящий бельгийский шоколад, дети на 8 Марта подарили. Страшно хочется сладкого после уроков – и на работе всегда хранила конфеты, дешёвые, любые. Всегда коробка «Праздничных» лежала, с белым налётом сверху. Ничего, ела, угощала всех, кто хотел. Самых маленьких обычно – они носятся коридорами, а того, что в столовой дают, хватает только на то, чтобы тихонько в классе сидеть. Становятся худыми, огненноглазыми. С такими и делюсь шоколадками, таким и заливаю водой чайные пакетики.

Заходит Ваня.

– Всё, закончила?

Качаю головой, кладу недоеденную конфету на стол.

– Нет, перерыв. Хотела чаю выпить, пока время есть.

– Ага. А какой класс сейчас будет?

– Десятый.

– Всё никак не могу, – улыбается, – привыкнуть, что ты с такими большими дядями-тётями справляешься. Десятый класс, подумать только. Ведь им лет по семнадцать?

– Шестнадцать большинству. Кому-то и семнадцать, да. Ну и что, я их на десять лет старше.

И когда на пять была, и на семь – говорила, что на десять. И все улыбались, понимая, что я так кокетничаю, что на самом деле совсем немногим старше. Но теперь и в самом деле.

– Всё равно. Сложно, наверное, справиться.

– Когда было на самом деле сложно, ты не спрашивал. Сейчас привыкла.

Помню, когда впервые в класс вошла. Они не молчали.

Каждый улыбнулся, удивился.

Переглядывались – казалось, что про меня, хотя может быть, что и нет.

Через два месяца спросила Веру – о чём вы тогда разговорили? Правда ли, что вы не любили меня?

– Да, Софья Александровна, мы вас не любили.

– Почему, Вер?

– Нам показалось, что вы сразу уйдёте, когда поймёте, как всё здесь устроено.

– А раньше многие уходили?

– Сейчас-то нет, но вот до вас одна была – так на её уроки администрация приходила, сидели. Мы-то вначале думали, на нас смотрят, – оказалось, на неё.

– И что было не так?

– Нам – всё хорошо. Только парни иногда смеялись громко.

Тогда и стала ждать – когда же и на моих уроках станут громко смеяться; но этого не было. Наверное, потому, что ничего не повторяется, даже плохое.

– Мне пора, – говорю Ване, точно не случилось ничего, – наверное, лучше не задерживаться. А то дети ждут.

Хотя ещё пять минут, но не хотелось проводить их так. Доедаю конфету и возвращаюсь к ноутбуку.

Сёстры отца бы сказали – чужие ждут, а своих нет.

И не будет.

Так отвечала, потом перестала. Потому что думала, конечно, что будут, просто страшно – от обязательности, от необходимости.

Ваня никогда об этом не заговаривал. Никогда. Наверное, и он знает, что не будет.

Моя двоюродная сестра всю беременность проносила свитер и футболку самого маленького размера. В ней словно ничего не прибавилось, помню акриловый свитер – и ведь не растянулся за беременность, сохранил её и себя.

Создать новую конференцию.

Войти с использованием звука компьютера.

Помада немного размазалась, стираю пальцем яркий след под нижней губой.