Выкидыш

Она стоит на оживленной кельнской улице, недалеко от Dom стоит римская башня, которой около двух тысяч лет, а вокруг город живет обычной жизнью, стоят мусорные бачки с яркими красными надписями, на лету срут голуби, на ходу люди курят сигареты, уминают время назад машины.

Удивительно, но башня узорчатая. Построена она из кирпича. В определенном порядке по периметру башни расположены кирпичики узорами, самые простые – что-то наподобие цветов, пестик и вокруг лепестки. Получилась игрушечная, веселенькая башня. Веселились нападавшие и оборонявшиеся. Веселясь, умирали те и эти.

А в кельнском Римско-германском музее в одной из витрин веселенькая огромная античная с огромными гранатами золотая диадема, найденная в Керчи. Она могла попасть в немецкий музей только преступным путем. Скорее всего, во время немецкой оккупации Крыма во время второй мировой войны диадема была украдена из какого-нибудь крымского музея. И потом бесстыдно выставлена в Кёльне.

Это потрясающий музей с потрясающим подбором экспонатов, многочисленными золотыми украшениями, скульптурами, мозаикой, мелкими и крупными, дурацкими или важными предметами быта, древними стеклянными сосудами, надгробными плитами и краденной диадемой из Крыма.

На этих надгробных римских плитах чаще изображены римляне – мужчины с оттопыренными и большими ушами (встречаются лошади, боги с богинями и женщины). Все мужчины со стрижкой под горшок и ровной челочкой на лбу. Дебильная мужская мода. Вырожденцы. Признак порока, воодушевляющего Рим на достижений удовольствия и удовольствий, засевшего настолько глубоко за столетия, что уже даже дети стали рождаться с оттопыренными ушами, развращенными, погруженные от рождения в мрак сладострастия. Появление детей с оттопыренными ушами – первый признак вырождения нации.

Римская национальная идея цивилизовала племена варваров, превращая их во внешнее подобие своих граждан, практически не отличимых от уроженцев Рима. Распространяя таким способом вырождение по миру. Чтобы затем умереть с миром и от мира.

За стеклянной витриной выставлены останки обуви. Маленького размера. Очень современная форма женских сандалий. И скребки для снятия грязи с тела, похожие на тонкие и выпрямленные серпы, со слегка вогнутым лезвием. Как же они были вонючи! эти римляне. Вонючие язычники. И это не ругань. Это почти похвальба язычника.

А в музейном подвале за стеклом воспроизведена комната с остатками мозаичного пола – с основным изобразительным элементом в виде свастики, черное на белом. Нечаянное разоблачение фашизма. Гитлер не только свастику украл у римлян, но и римского имперского поджарого орла с короткими крыльями, очень напоминающего по форме ощипанного цыпленка, который лежит под стеклом двумя этажами выше.

Еще выше, под самой музейной крышей стеклянные витрины с глиняными светильниками. Конечно, основная краска Римской империи – язычество, но ведь после 313 г. после Р.Х. империя стала на путь бесповоротной христианизации. Историк Василий Васильевич Болотов во второй части своих «Лекций по истории древней церкви» (гл. «История гонений. Христианство как религия дозволенного»), изданные в 1910 году в Санкт-Петербурге, пишет о том, как два тогдашних императора, Болотов их называет – «Августы», западный – Ликиний, и восточный – Константин, свидевшись в 313 году в Милане, издали эдикт, согласно которому предоставляли «христианам и всем другим полную свободу (liberampotestaten) следовать той религии, какой кто может и какую считает для себя наилучшею, чтобы всякое божество, какое только есть на небесном престоле, было милостиво и благосклонно к ним и всем нашим подданным».

Кстати, так разрушаются глупые, хотя и устоявшиеся по причине массовой неграмотности, легенды. Империя не стал враз христианской, а христианство не превратилось в государственную религию, просто империя распространила свою толерантность и на гонимую прежде религию. При этом Константин и после исторического эдикта остался язычником, хотя детям дал христианское воспитание. Кстати, Константин, прозванный Великим, так и умер некрещеным, хотя по одной из легенд, крестился буквально перед смертью.

Одним словом в империи продолжали быть несколько вероисповеданий. И потому языческие боги на светильниках перемежаются с христианской символикой, с фаллосом и половым актом, иудейскими листьями и немыслимыми орнаментами, обыкновенными лицами и восходом солнца. Настольная необъятная галерея: тысячи, миллионы светильников горели на всем пространстве Римской империи, освещая морщины, носы, уши, столы, стены, полы, сам воздух, пропитанный теми же страстями, что и ныне.