Выхода нет

«Эй, Эшли! Как понять, что негр подключился к твоему компьютеру? – Как? – На экране чернота».

В конце концов, он просто слишком любил Толстяка Кенни. Кенни был таким забавным. И он также был по-настоящему важен для четырехлетнего Ларса, позволяя тому подавать инструменты в мастерской, обучая его, как стрелять ворон из пневмата. В общем, подводя черту – то, что те дальнобойщики делали в бункере с женщиной, в конечном счете не имело значения для Эшли. Он просто спрятал это в темном уголке своего мозга.

Это случилось семнадцать лет назад.

И сейчас, в зоне отдыха Ванапани в Колорадо, в морозную ночь 23-го декабря, эти роли были перетасованы, как в классическом телешоу, перезапущенном с новым актерским составом. Сам Эшли был новым Толстяком Кенни, отчаянно защищающим разрушительный секрет. А Дарби стала случайным свидетелем.

История не повторяется дословно, но, черт возьми, она точно похожа.

Эд потянулся через дребезжащую решетку, проверяя температуру воды в кранике, а потом отделил два пакетика с растворимым кофе:

– Есть темная французская обжарка и светлая.

– Любая годится, – сказала Сэнди.

– Мне темной обжарки, пожалуйста, – попросил Эшли. – Настолько темной, насколько возможно.

На самом деле у него не имелось предпочтений, ему просто нравилось, как это звучало: «темная обжарка». Его рецепторы были не особо разборчивы, так что весь кофе для него оставался одним и тем же на вкус. Но, черт побери, если вся эта ночь черна, как тот кофе, пусть будет так.

Эшли засунул коричневую салфетку Дарби в карман джинсов, заметив на ней серповидный отпечаток ее крови.

И понял, что потерял Дарби из виду.

Он быстро осмотрел комнату. Эд был тут, возле запертой кофейной стойки, Сэнди сидела как толстый желтый шмель, Ларс охранял входную дверь – но да, Дарби не было. Она исчезла.

Она воспользовалась его невнимательностью и сделала ход.

Однако всё было в порядке. Не стоило беспокоиться. Эшли Гарвер просто сделает свой ход тоже.

Уборная?

Уборная.

Он кивнул своему брату.

Дарби знала, что у нее всего несколько секунд.

Она закрыла дверь мужского туалета за собой, не замедляя шага, проходя мимо грязных умывальников. Ее отражение следовало за ней в зеркалах. Шрам светился, как белый серп. Горящие глаза в стекле. Да, зона отдыха Ванапани напоминала кипящий котел. Дарби чуть не спровоцировала убийство Эда и Сэнди. Ей надо выбраться. Ей нужно перенести этот бой, передислоцироваться в другое место. Куда-то, где нет риска сопутствующего ущерба и случайных жертв.

«Я буду бежать, – решила она. – Я побегу по шоссе. Так быстро и так далеко, насколько это возможно. Я не остановлюсь, пока не найду сигнал и не позвоню 9-1-1.

Или пока не замерзну до смерти».

Дарби снова проверила айфон. Заряд батареи теперь был два процента.

Она взглянула на выбитое окно – треугольный кусочек ночного неба и верхушки деревьев.

Окно находилось почти в восьми футах от пола. Проникнуть внутрь было нетрудно, спасибо пирамиде из сложенных столов снаружи. А вот обратно будет гораздо сложнее. Даже на цыпочках она не могла дотянуться до оконной рамы. Ей нужно сделать чертовски трудный прыжок и зацепиться за нее кончиками пальцев. Ее нужен разбег, и важен каждый дюйм.

Она отступила назад, мимо зеленых кабинок, мимо надписи «Пейтон Мэннинг дает в задницу», проделав весь путь обратно к двери. Ее спина коснулась стены, и прямоугольная уборная протянулась перед ней, как двадцать футов взлетно-посадочной полосы. Гладкий пол под ногами был скользким от влаги. Дарби выгнула спину, вставая в позу бегуна, и сжала руки в кулаки.

Она сделала полный вдох – горькая вонь аммиака. И выдохнула. Сунула айфон в карман.

Вперед.

Она бежала.

Зеркала, писсуары, двери кабинок, все проносилось мимо нее. Воздух свистел в ушах. Нет времени передумать. Нет времени бояться. Она вскинула руки, словно самурай два своих меча, оттолкнулась ногами и сделала стремительный прыжок камикадзе к крошечному открытому…

«Это будет больно…» – успела она подумать в середине полета.

Так и вышло. Дарби врезалась в кафельную стену коленями, ударяясь подбородком, вышибая воздух из своих легких, но – «да!» – отчаянно вцепилась в оконную раму кончиками пальцев. Ногтями в трухлявую старую древесину. Она уперлась мокрыми «Конверсами» в стену. Затем снова изогнула спину, зафиксировала локти и подтянула тело вверх, задыхаясь, втягивая воздух сквозь сжатые зубы, словно самый отчаянный гимнаст в мире, и тянулась-тянулась-тянулась…

Дарби услышала ротовое дыхание. Снаружи.

«Нет.

Нет, нет, нет, пожалуйста, пускай это будет неправдой…»

Но увы, это было правдой. Этот мягкий хрип, который она слишком хорошо знала, это сочное пыхтение – прямо с другой стороны стены. Ларс, грызунья морда, обошел вокруг здания и теперь ждал ее у столов. Наблюдая за окном с пистолетом в руке, готовясь всадить пулю ей в мозг, как только она взберется и покажет лицо.

Что делать?