Выхода нет

– Ты лжешь, я знаю.

– Она будет в порядке, – сказал Эшли, махнув рукой. – Эй, кстати. Я видел кучу бумаги на заднем сиденье твоей машины. Черной бумаги. Что это?

– Почему тебя это волнует?

Его глаза посуровели.

– Ты влезла в семейные дела Гарверов. Так что я лезу в твои. Ответь на вопрос.

– Это… просто бумага.

– Для чего?

– Для оттисков с надгробий.

– Что это такое?

– Я беру… я использую мелок и… делаю отпечаток с памятника.

– Зачем?

– Потому что я их собираю.

– Зачем?

– Просто собираю. Для коллекции. – Ее бесило, что он ее изучает.

– Ты типа испорченная девушка, – сказал Эшли. – Мне нравится.

Она промолчала.

– И у тебя шрам над бровью. – Она наклонился через стол, рассматривая ее в свете дневных ламп. – Это, наверно, было… что, тридцать стежков? Это заметно только когда ты хмуришь бровь. Или улыбаешься.

Дарби уставилась в пол.

– Так вот отчего ты редко улыбаешься, Дарбс.

Ей хотелось плакать. Она желала, чтобы всё это закончилось.

– Улыбайся, – прошептал Эшли. – Улыбка продлевает жизнь.

«Прошло уже больше минуты».

Какого черта, где же Эд? Разные варианты крутились у нее в голове. Может быть, он не нашел походный кофе. Может, он тайком выпивает. Или, может… может, он обнаружил какую-нибудь незаметную улику, маленькую деталь, указывающую на похищение, и теперь пытается найти сотовый сигнал, чтобы связаться с полицией прямо сейчас? Или что, если Джей прорезала сетку клетки и побежала к нему? Он будет вторым свидетелем.

И у Эшли с Ларсом не останется выбора, кроме как начать стрелять.

С каждой секундой Дарби нервничала всё больше. Она взглянула на часы с Гарфилдом, и Эшли это заметил.

– Ты знаешь, они спешат на час.

– Я знаю.

– Сейчас только первый час.

– Я знаю.

Он облизал губы, рассматривая часы. Изображение на них – влюбленного кота Гарфилда, предлагающего розы Эрлин.

– Эй, как имя этой кошки? Которая розовая?

– Эрлин.

– Эрлин. Прекрасное девичье имя. Как твое.

– И как твое, – сказала она.

Эшли ухмыльнулся, позабавленный этим обменом реплик, снова глядя на ее бровь.

– Как ты вообще получила шрам?

– В драке, – соврала она. – В средних классах.

Дарби врезалась на велосипеде в дверь гаража. Если это можно было назвать дракой, то дверь гаража победила. Двадцать восемь швов и ночь в больнице Сент-Йозеф.

Другие пятиклассники называли ее Франкенгерл – девочка-Франкенштейн.

Она не могла понять, поверил ли ей Эшли. Он снова облизал губы.

– Я должен предупредить тебя, Дарбс. Если ты… ну, знаешь, собираешься воевать с нами сегодня. Ты как?

– Что я как?

– Собираешься воевать с нами?

– Я подумываю об этом.

– Ну если так, то ты должна знать. Я всегда был кем-то вроде Избранного. Особенным.

– Я бы с этим поспорила.

– Видишь ли, я не просто удачлив – я защищен, я думаю. Чем-то могущественным. Это словно магия, которая у меня есть. В конце концов всё всегда идет как мне надо. – Эшли наклонился поближе, как будто сообщал деликатный секрет. – Ты можешь называть это удачей, везением, но я искренне верю, что это нечто иное. Мой бутерброд всегда падает маслом вверх, можно сказать.

Дарби должна была это спросить:

– У тебя на самом деле нет астмы, не так ли?

– Нет.

– Ты точно ходишь в Технологический институт Солт-Лейк-Сити?

Его ухмылка стала шире:

– Выдуманное заведение.

– А как насчет твоей фобии дверей?

– Дверных петель. Это правда на самом деле.

– По-настоящему?

– Ага. Они вызывают у меня мурашки по всему телу. – Эшли прижал руку к сердцу. – Богом клянусь. Не могу трогать их, стараюсь не смотреть на них. С тех пор как я едва не потерял свой большой палец в Провале Китаезы, они чертовски беспокоят меня.

– Обычные дверные петли?

– Ну да.

– Я была уверена, что ты это тоже придумал. Это не казалось реальным.

– Почему нет?

– Потому, – сказала Дарби спокойно. – Я не думала, что ты такая ТП.

– Что это такое – ТП?

– Нежная кошечка.

Столешница скрипнула.

Эшли снова смотрел на Дарби холодно, словно она бросила вызов его самооценке, и свет моргал у них над головой. Потом он вздохнул, сглотнул разок, и когда наконец заговорил снова, его голос был полностью под контролем:

– Ты играешь в азартную игру с жизнью ребенка. Не забывай это. Сегодня всё должно счастливо закончиться, но ты ставишь это под угрозу.

– Я не верю тебе.

– Это не связано с сексом, – сказал Эшли, нахмурившись с преувеличенным отвращением. – Дело в деньгах. Если тебе просто нужно знать.

Сэнди снова пошевелилась на скамейке. «Чертовская удача» соскользнула с ее лица. Дарби размышляла, действительно ли она спит. Что, если она только притворяется? Что, если она слышит весь разговор?