Выход из темноты (СИ)

Из соседней комнаты слышу, что отец матерится. Наверно разговаривает по телефону. Пробегаю мимо его комнаты и захожу в ванную. В стаканчике для зубных щёток стоит только моя. Так непривычно видеть как наша семья распалась на части. Да, мы по-прежнему любим друг друга, и мы самые близкие люди, но семьёй нас вряд ли назовёшь. Для меня, семья — это те люди, которые всегда будут рядом и придут на помощь. Они поддержат тебя в любую секунду и смогут понять, ничего не говоря. Саймон всегда понимает меня и ему не надо слов, чтобы додуматься, как мне больно.

— Кларисса! — Слышу крик отца, когда натягиваю в ванной джинсовые шорты.

— Я иду, папа.

Спускаюсь по лестнице и вижу отца у главного входа с двумя сумками. Обычно, он складывает в них вещи, когда ездит в командировки.

— Дочка, мне пора. Деньги я оставил тебе, сходи в магазин, а то дома еды почти нет, — он подходит и целует меня в макушку,— я слышал у нас новые соседи напротив? Вот и подружись с ними. Как доберусь — позвоню. И не забывай про книжные. Всё поняла?

— Да, папа, — говорю, обхватывая спину. — Отдохни там как следует, а я буду тебя ждать.

— Хорошо, Кларисса.

Напоследок поцеловав меня в лоб, папа берёт свои сумки и выходит на улицу к машине. Я лишь машу ему рукой и вижу, как Джейс сажает цветы у дома. Вот уж не думала, что этот молодой человек занимается такими делами.

— Чего пялишься? — Спрашивает он, когда машина отца отъезжает на пару метров от дома.— Никогда не видела красивых и сексуальных мужчин, занимающихся хозяйством?

— Тебя мужчиной трудно назвать. Ты больше на принцессу Адель похож.

— Как глупо с твоей стороны называть мужчину своей мечты принцессой. Детка, ты будешь мечтать обо мне в своих снах.

Меня передёрнуло. Со словом “сон” у меня уже давно не ассоциируется ничего, кроме кошмара. Кошмара и боли, заполняющей твою душу и сердце. Заполняющей твои лёгкие и тебе становится нечем дышать. Да, именно это чувство у меня ассоциируется со словом “сон”.

— Ты самый настоящий говнюк, Лайтвуд.

— Я бы сказал кто ты, но я даже не знаю твоего имени, соседка. И да, я не говнюк.

— Ещё какой, — вижу Изабель, спускающуюся с крыльца. Девушка улыбается мне и приветливо машет рукой. - Привет, Клэри!

— Что за идиотское имя? — говорит Джейс, поднимаясь с колена. — Клэри? Тебя что, родители не хотели?

Я чувствую жуткую душевную боль, которую мне принёс совершенно незнакомый человек. Неужели я всю жизнь буду так паршиво себя чувствовать, вспоминая свою семью?

— Заткнись, Джейс, — говорит Иззи, смотря мне в глаза. — Когда я вернусь, мы обязательно с тобой поговорим, братишка. Скажи маме, что я схожу к Клэри.

Я смотрю на небо и вспоминаю маму. Такую чистую, словно небеса. Моя мама была художницей. В доме у нас есть её мастерская, в которую я не заходила после её смерти. У меня не хватает сил, чтобы увидеть то место, где обычно находилась мама. Я не могу смотреть на засохшие банки с красками и куча кисточек, которые стоят со дня её смерти нетронутыми. Я не могу видеть её рисунки, которые она рисовала на заказ. Я не могу.

Изабель пересекает дорогу и обнимает меня.

— Ещё раз привет. Ну что, убедилась какой он говнюк?

— Твой брат — ужасный человек, Иззи, — говорю, усмехаясь.

— А я тебя предупреждала! Слушай, я хотела у тебя спросить, нет ли у твоей мамы на кухни соли? Просто моя что-то готовит и сказала спросить у твоей.

— У меня нет мамы, Изабель,— вижу, как её лицо из счастливого превращается в печальное. — она умерла чуть больше полугода назад.

— Господи, Клэри, прости ради Бога. Извини пожалуйста, я не знала.

— Тебе не за что извиняться, Иззи. Но я могу отсыпать твоей маме немного соли, я ведь главная хозяйка этого дома, — улыбаясь, произношу я.

Девушка кивает и молча следует за мной. Конечно, наверняка она не ожидала, что в нашей семье нет матери. Она не могла знать и у меня не надо просить за это прощение. Пока я пересыпаю ей соль, она осматривает дом.

— А почему ты сама не готовишь? — спрашиваю, когда она забирает баночку у меня из рук.

— Ох, Клэри. Готовка — это не моё. Помню, как пару месяцев назад родители уехали на отдых и взяли с собой Макса. Братья не умели готовить, так что мне приходилось что-нибудь им варганить, чтобы мы не остались голодными. Я сварила им суп. Вроде нормальный, думала я, поедят. Ага, конечно,— вижу, что её переполняет смех. — Алек тогда два дня подряд ходил в больницу с болью в животе, а Джейс вообще сидел неделю в туалете.

Я начинаю смеяться, а она подхватывает меня.

— Так что готовка, Кларисса — это не для меня. Мама теперь близко меня на кухню не подпускает.

— Да, это определённо весёлая история, — говорю, успокаивая себя. — Слушай, мой отец уехал на пару недель в санаторий, может ты сегодня придёшь ко мне с ночёвкой?

— О, Клэри, я с удовольствием. Нам определённо надо узнать друг друга лучше. Лучшие подруги не могут хранить друг от друга тайны, — говорит Иззи, подталкивая меня в бок.

— Тогда в семь я буду ждать тебя с пижамой, да?

— Определённо да, Кларисса Моргенштерн, — сказала Изабель перед уходом.