Выход есть всегда. Как не совершить непоправимое

«Дела жизни» бывают разными. Для одного дело жизни – это служение культуре, для другого – служение народу, для третьего – служение науке, а для четвертого – служение ради «светлого будущего потомков», как он его понимает.

Писатель Николай Островский самозабвенно служил «делу жизни», служил «красной» литературе, делу Ленина и мечтал о коммунизме. Мужественный человек, работоспособный и талантливый писатель, убежденный идейный воин, он жил «борьбой за освобождение человечества», отдал жизнь и все силы этой борьбе.

Прошло совсем немного лет, и мы этого освобожденного человечества не видим. Опять его закабалили, собственность этого свободного человечества поделили между собой олигархи. Самоотверженность и идейность, воспетая Островским, является нынче мишенью для насмешек хозяев жизни. Получается, что он жил ради светлого будущего, поднимал людей своим творчеством на подвиг, а теперь этими подвигами пользуются те, которым плевать и на Островского, и на народ. И ведь так может случиться с любым «делом жизни». Даже если оно и поможет поколениям других людей (многие ли из нас способны сделать так много для человечества?), то все равно это не может помочь самому человеку. После смерти это не будет утешением для него.

Жизнь – это поезд в никуда?

Приведем отрывок из замечательной книги Юлии Ивановой «Дремучие двери». В этой книге молодой человек, баловень судьбы, Ганя, живущий в безбожное время в СССР, имеющий хорошее образование, успешных родителей, перспективы, задумывается о смысле жизни: «Ганя с удивлением обнаружил, что современное человечество над этим не очень-то задумывается. Никто не хочет, естественно, глобальных катастроф, атомных или экологических, ну а вообще-то едем и едем… Некоторые еще верят в прогресс, хотя с развитием цивилизации вероятность полететь под атомный, экологический или прочий откос весьма возрастает. Другие с удовольствием повернули бы паровоз назад и строят насчет этого всякие радужные планы, ну а большинство просто едет в неизвестном направлении, зная лишь одно – рано или поздно из поезда тебя выкинут. Навсегда. А он помчится себе дальше, поезд смертников. Над каждым тяготеет смертный приговор, уже сотни поколений сменили друг друга, и ни сбежать, ни спрятаться. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. А пассажиры стараются вести себя так, будто им ехать вечно. Поудобнее устраиваются в купе, меняют коврики, занавесочки, знакомятся, рожают детей – чтоб потомство заняло твое купе, когда выкинут тебя самого. Своеобразная иллюзия бессмертия! Детей, в свою очередь, заменят внуки, внуков – правнуки… Бедное человечество! Поезд жизни, ставший поездом смерти. Мертвых, уже сошедших, в сотни раз больше, чем живых. Да и они, живущие, приговорены. Вот шаги проводника – за кем-то пришли. Не за тобой ли? Пир во время чумы. Едят, пьют, веселятся, играют в карты, в шахматы, собирают спичечные этикетки, набивают чемоданы, хотя на выход здесь требуют „без вещичек“. А иные строят трогательные планы переустройства купе, своего вагона или даже всего поезда. Или вагон идет войной на вагон, купе на купе, полка на полку во имя счастья будущих пассажиров. Досрочно летят под откос миллионы жизней, а поезд мчится себе дальше. И эти самые безумные пассажиры весело забивают козла на чемоданах прекраснодушных мечтателей».

Вот такая невеселая картина открылась юному Гане после долгих размышлений о смысле жизни. Получалось, что всякая жизненная цель оборачивается величайшей несправедливостью и бессмыслицей. Самоутвердись и исчезни.

Потратить жизнь, чтобы облагодетельствовать будущих пассажиров и освободить им место? Красиво! Но они-то тоже смертны, эти будущие пассажиры. Все человечество состоит из смертных, значит, жизнь твоя посвящена смерти. А если кто-то из людей и достигнет бессмертия – разве справедливо бессмертие на костях миллионов?

Ладно, возьмем общество потребления. Самый идеальный вариант – отдаю по способностям, получаю по потребностям. Могут быть, конечно, самые ужасные потребности, да и способности тоже… Жить, чтобы жить. Ешь, пей, веселись, рожай, ходи в театр или там на бега… Оставь после себя гору пустых бутылок, стоптанных башмаков, грязных стаканов, прожженных сигаретой простыней…

Ну а если крайности отбросить… Заходи в поезд, садись на свое место, веди себя прилично, занимайся, чем хочешь, только не мешай другим пассажирам, уступай дамам и старикам нижние полки, не кури в вагоне. Перед тем, как уйти навсегда, сдай проводнику постельное белье и выключи свет.

Все в любом случае оканчивается нулем. Смысл жизни не находится. Поезд идет в никуда…

Как вы поняли, как только мы начинаем смотреть на смысл жизни с точки зрения ее конечности, то наши иллюзии начинают стремительно пропадать. Мы начинаем понимать, что то, что нам казалось смыслом на некоторых этапах жизни, не может стать смыслом существования всей жизни.

Но неужели смысла нет? Нет, он есть. И известен давно.