Выход есть всегда

   Первоначально Якиро даже не понял, что произошло и, выругав в душе своих косоруких артиллеристов, внешне остался спокоен. Не к лицу самураю показывать свои эмоции… Однако когда второй залп лег точно так же, как и первый, и он, и его старший артиллерист синхронно поняли, что что-то пошло не так. Однако если артиллеристу приходилось отвечать только за свои орудия, то командир «Асамы» вынужден был решать еще и другую, куда более важную проблему. Крейсера сближались слишком быстро, и невооружённым глазом было видно, что буквально через несколько минут рейдер обрушит на «Асаму» всю мощь своих десятидюймовых орудий. И в этот момент Якиро совершил ошибку, которая стала роковой.

   Инертность мышления — штука неприятная и чрезвычайно коварная. От нее не застрахован никто, и командир «Асамы» не стал исключением. Да, он только что, своими глазами, наблюдал, как снаряды с его корабля опаздывают за целью, и пришел к абсолютно правильному выводу о том, что противник быстроходнее, чем предполагалось изначально. Вот только действовал он на рефлексах, в точности согласно одному из тех вариантов, которые просчитывал до начала боя. И сейчас он начал разворот, одновременно вводя в действие кормовую башню и ложась на курс, позволяющий удерживать дистанцию. И абсолютно не учел при этом, что вражеский корабль, обладая преимуществом в скорости, сумеет за подаренное ему время сократить дистанцию, а сам он, напротив, скорость на несколько минут потеряет. И как раз в этот момент «Рюрик» открыл огонь.

   Более совершенные, дальнобойные и, соответственно, точные орудия русского корабля выплюнули в сторону «Асамы» два снаряда, которые легли точно по целику, но с приличным недолетом. Старший артиллерист, лично взявший на себя управление носовой восьмидюймовой башней левого борта, хладнокровно ввел поправку, и второй залп лег заметно ближе к цели. Третий залп перелетом — вилка! Сразу после этого русский крейсер открыл беглый огонь, задействовав все три носовые башни.

   Первых попаданий они достигли практически одновременно, но японцы попали восьми-, а русские — десятидюймовым снарядами. «Рюрик» тряхнуло, палуба ударила по ногам, броневая плита, принявшая на себя удар снаряда, лопнула, но практически полностью поглотила энергию взрыва, и серьезных проблем он не вызвал. «Асаме» досталось сильнее. Русский снаряд был почти вдвое тяжелее и намного мощнее, броня японского крейсера просто не рассчитывалась на противодействия таким «чемоданам», поэтому и результат попадания оказался соответствующим. У крейсера просто вырвало кусок палубы и борта. Угольная яма, по счастью для японцев, полная, приняла на себя часть энергии взрыва, и потому жутковатые на вид повреждения не были критичными. Однако этого было достаточно, чтобы Якиро сделал выводы и, на их основании, еще одну ошибку. Его крейсер продолжил разворот в тщетной попытке оторваться, и в результате оказался развернут к русским кормой. Одна башня с двумя восьмидюймовыми орудиями против четырех восьмидюймовок и двух десятидюймовых стволов — это несерьезно.

   С тщательно скрываемым ужасом японцы наблюдали, как огромный, вдвое больше «Асамы», корабль неспешно и, в то же время, неумолимо накатывается с кормы, раз за разом извергая многометровые снопы огня из своих орудий. И каждый раз спустя несколько секунд возле «Асамы» с ревом проносились тяжелые снаряды, заставляя японских моряков вжимать головы в плечи. Разумеется, своего снаряда не услышишь, но инстинкты подавить сложно… А вот когда эти снаряды врезались в броню «Асамы», испугаться никто попросту не успевал — ни те, кто уцелел, ни, тем более, те, кто исчезал в жаркой вспышке взрыва. И попадания следовали одно за другим.

   Вдребезги разлетелся кормовой мостик. Надстройки украсились рваными дырами. Вся кормовая часть была охвачена огнем, от чего за кормой «Асамы» растекался дымный шлейф, а кормовая башня временно прекратила огонь — ее артиллеристы просто не видели цели. Вместо свежего воздуха вентиляторы с хриплым, как у астматика, ревом затягивали в недра машинного отделения жирные, вязкие клубы, от чего задыхались и топки, и люди. Верхнюю часть кормовой трубы оторвало взрывом, и она, прокатившись по палубе и сметя оказавшихся на пути людей, заклинилась между вздыбленными от взрывов листами палубы и замерла.