Выигрыш

— Я прошу вас, я умоляю! Ну что же мне еще сделать? Хотите, я стану перед вами на колени?!

Он мгновенно подскочил и, наплевав на все правила этикета, крепко сжал королеву за плечи, препятствуя исполнению задуманного:

— Никогда не делайте того, о чем будете жалеть всю свою жизнь, Ваше величество, — мягко сказал лорд-чародей, усаживая ее вновь на диван. Она усмехнулась и покачала головой:

— Мне следовало бы догадаться, что вы будете непреклонны! Еще бы! Такие переговоры, просто очередная жемчужина в ожерелье вашей славы…

— Это вы надоумили Титуса предупредить гишпанцев обо мне?

— Да.

— Зачем?

Она пожала плечами:

— Я просто хотела уберечь Эдварда. Вы не понимаете, на что толкаете моего сына! Посмотрите на нас с Георгом! Вы прекрасно знаете, сколько у него было любовниц… ему, в отличие от меня, позволено хотя бы это, но это так унизительно, — она вдруг расплакалась.

Грегори, слегка замявшись, протянул ей свой платок и невесело поймал себя на мысли, что это уже вторая женщина за неделю, которой он одалживает его. Правда, в прошлый раз все закончилось поцелуем. При мысли о том, чтобы поцеловать королеву, он усмехнулся, подошел к двери, высунув голову наружу, позвал лакея и приказал принести стакан воды, затем вернулся к плачущей женщине.

— К сожалению, мадам, не в моей власти отменить столь тщательно подготовленные и подписанные договора, — с сожалением произнес лорд-чародей, — нам всем остается лишь надеяться, что ваш сын и инфанта Хуана при встрече почувствуют приязнь, которая потом может перерасти во взаимное уважение.

Она вытерла слезы, выпрямилась и бросила на него убийственный взгляд:

— Что может знать о браке такой, как вы? Уважение? Вы, столько раз покрывавший похождения короля? Вы, который не гнушается посещать дома терпимости? При этом поселив в доме любовницу и не озаботившись для нее даже приличным платьем!

Словно вспомнив, что она — королева, женщина гордо встала, с видимым омерзением отбросила мятый платок на диван и, накинув капюшон, направилась к двери.

— Вы еще пожалеете! — бросила она напоследок.

Шаги. В холле хлопнула входная дверь. Лишь тогда Грегори, слегка усмехаясь, подошел к все еще открытой двери на террасу.

— Как я понимаю вы все слышали, моя дорогая, и теперь имеете доступ к государственной тайне… — наигранно весело сказал он и осекся, видя ненависть, полыхавшую в голубых глазах.

— Вы — чудовище, — прошептала Феба, — Боже, какое же вы чудовище! Ради своих интересов вы так легко жертвуете судьбами других людей…

Оборвав себя на полуслове, она развернулась так резко, что взметнулись юбки, и зашагала вглубь парка.

— Феба! — совершенно забыв о своих магических способностях, лорд-чародей устремился за ней. Догнав, он схватил ее за руку и потянул к огромному дубу, желая скрыться от любопытных глаз, — Прошу…

Девушка с силой дернулась:

— Отпустите меня!

— Прошу, выслушайте! — почему-то ему было очень важно объясниться с ней.

— Нет, вы уже все сказали! Отпустите!

Она начала вырываться все сильнее, и ему пришлось схватить ее за плечи, чтобы удержать.

— Отпусти ее! — раздалось за спиной. Саффолд обернулся. Курт, уже выбритый, в свежей одежде, хромая, бежал из дома по дорожке. Задыхаясь, он подскочил и размахнулся, намереваясь ударить кулаком в лицо. Граф, выпустив Фебу, увернулся. Хорошо тренированное тело действовало само: слегка отпрыгнуть, выставить руку, отклониться, замах… нога попала в петлю так некстати разросшегося плюща. Уже упав, Грегори почувствовал, как в голове что-то загудело, затылок пронзила резкая боль, а перед глазами вдруг заплясали золотистые искры. Голоса доносились, словно в тумане:

— Странники всеблагие, Курт, неужели ты убил его?

— Да я его и пальцем не тронул, он сам! Видишь, камень.

— Нам никто не поверит… какой он бледный, — запах жимолости и вербены окутывает его, прохладная рука опускается на лоб.

— Будешь и не таким, если с высоты его роста черепушкой приложиться!

— Помоги мне!

Грегори почувствовал, как его приподняли за плечи, затем дышать стало легче, а голова легла на что-то мягкое.

— Надо принести нюхательные соли! — распорядилась девушка.

— Не стоит, — Лорд-чародей с трудом открыл глаза и чуть поморщился от яркой голубизны неба, видимой сквозь зеленую листву дуба. Он обнаружил, что его голова покоится на его же камзоле, заботливо свернутом, а сама Феба стоит рядом на коленях и внимательно всматривается в его лицо:

— Как вы?

Он не ответил, любуясь ее глазами и алебастрово-белой кожей. Как ей удается сохранять такую на солнце? У него сразу проступают веснушки… и розовое. Ей ведь совершенно не идет розовое, уж лучше голубое… заметив, что девушка все еще тревожно на него смотрит, Грегори через силу улыбнулся:

— Знаете, а Её величество права, мне давно надо было обеспечить вас гардеробом…

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — она резко поднялась с колен и принялась счищать травинки с юбки. Ее слуги поблизости не было. Наверняка сбежал в дом, подальше от места преступления.