Выиграю твою жизнь

– Смелая девочка. Странно, что он отдал тебя, – задумчиво произносит, ни разу не обидевшись на мои слова.

Вместе с тем в его взгляде читалось обещание. Он будто говорил мне: ты красивая, молодая, свежая. Я всё это могу у тебя забрать.

Пока в скудном диалоге не прозвучало угроз. И вроде бы никаких оснований испытывать страх не имелось. Однако мне было страшно до жути. До трясущихся поджилок.

– Почему? – решаю я уточнить.

Продолжить разговор. Продлить пытку. Или получить отсрочку перед казнью. Хотя голос дрожит, сипит от напряжения связок.

– Он смотрел на тебя не так, как на других, – потирает подбородок, поросший седой щетиной. – Шамиль ведь игрок. Хороший игрок в покер. Один из лучших. По его лицу почти невозможно что-либо прочитать. Но ты оказалась лакмусовой бумажкой, мгновенно проявившей его эмоции. Жаль, что он не сорвался.

Печально, что злость Шамиля он принял за нечто большее. Ведь теперь нам обоим понятно, что Хозяин ко мне равнодушен.

– Почему? – вновь повторяю свой вопрос, словно заевшая пластинка.

– Тогда он бы нарушил правила, которые придумал сам, и мы могли нарушить его правила в свою очередь, – слишком витиеватый ответ, чтобы я что-то поняла.

Мы. Кто мы? Кто из сидевших за одним столом желал убить Шамиля? Или они все…

– Но зачем вам это? – чуть подаюсь корпусом вперёд, ощущая, что упускаю нечто важное.

Вуйчик улыбается. Расслабленно, чувствуя себя полностью хозяином положения. Ведь, что ни поведай будущему трупу, всё останется в секрете. Именно это я читаю по его глазам. Сглатываю слюну, которая застревает в глотке тугим комом.

– Он мешает мне. Я хочу убрать его. Жаль, что сделать это не так просто. И Шамиль это понимает. Поэтому не надейся на то, что он явится за тобой. Если он не сорвался в своём клубе, где защищён со всех сторон. То ко мне ради спасения такой шкуры, как ты, он не сунется.

Обидно, блин.

Откидываюсь обратно на спинку кресла. Мягкое, удобное.

В голову лезут тёмные мысли, но я изо всех сил их гоню. Нельзя сдаваться. Выход есть всегда. Главное – успеть его найти.

Вуйчик вскоре утратил ко мне интерес и оставшуюся часть пути разговаривал по телефону, обмениваясь с собеседником ничего не значащими фразами.

Путь был не таким уж долгим. Из одного центра города в другой. Старый кирпичный дом Вуйчика в свете уличных фонарей и падающего на мою макушку снега мог бы выглядеть уютно. Как с открытки. Но вызывал лишь жуть.

На пороге нас встретила респектабельная женщина. Плохо определяю возраст, но она выглядела настолько холёной, что ей легко можно было дать как сорок, при удачном освещении. Так и шестьдесят пять.

Она улыбнулась мне даже как-то добродушно. Словно давно ждала меня. Отчего ощущение неестественности происходящего лишь усилилось.

Раньше я жила в жутком мире. С момента смерти отца я привыкла вращаться в обществе мелких наркоторговцев, воров и прочей шелупони. А теперь оказалась среди преступников высшего ранга. Следующую ступень, вероятно, занимают люди, сидящие на министерских должностях в доме на Пресне.

– Пойдём, деточка, для тебя уже приготовлена комната, – ласково обращается она ко мне, кладя ладони на мои озябшие плечи.

Под горлом пульсирует страх. Силой воли я заставляю себя не трястись. И следую за ней, ужасно устав от каблуков. Минуя серого цвета стены коридора с современным, продуманным дизайнером.

– Что со мной будет? – решаюсь задать вопрос.

– То, за что тебе заплатят деньги, деточка, – без промедления следует ответ, – или твоей семье.

От последней фразы становится лишь хуже. Уж лучше бы я молчала. Может, оказалось бы, что не так страшен чёрт, как его малютка.

Боже, они все тут безумцы. А я иду за ней, как овца на привязи. Покорная и согласная.

– И что, вам ни капли не жалко этих девочек? – теперь в моём голосе вибрирует злость, придающая силы и глупой смелости.

– Хм, – циничный звук будто поднимается откуда-то из её нутра, – вы сами считаете, что ваша главная ценность – пися. Сами продаётесь. А то, что с вами делает мой господин, разве имеет значение? Вы меняетесь. Я остаюсь.

До меня вдруг доходит, что она влюблена в него больной, сумасшедшей любовью. Её эмоции к нему облепляют, оплетают. И единственное, чего мне хочется, выбраться отсюда и вымыться с хлоркой. От их взглядов, намерений и мыслей.

В этом богатом интерьере нет ничего чистого.

На подходе к комнате, к которой меня вела эта сумасшедшая, я делаю вид, что подворачиваю ногу. Нагибаюсь к туфле и, снимая ее с ноги, вонзаю шпильку со всей дури в бедро женщины. По помещению с, как оказалось, прекрасной акустикой, раздаётся её визг.

Нас оставили без охраны, должно быть, оценив мой внешний вид как недостаточно опасный. И пока ведьма не успела сообразить, что произошло, я набросилась на неё. Толкнула, повалила на пол худосочное тело, придавила и вцепилась в глотку, прикидывая, сколько времени нужно, чтобы здесь оказалась охрана.

– Дря-я-янь, – просипела она сквозь зубы.

– Маугли, приятно познакомиться, старая сука, – сжимаю сильнее её шею, – где здесь выход?