Выйди навстречу своим великанам

Во второй сцене, всего парой глав ниже, Саул снова охотится на Давида. Давид еще раз доказывает свою изобретательность и ум. Когда весь лагерь Саула спит, Давид с одним из своих военачальников дерзновенно проходит через ряды спящих воинов прямо к лежащему во сне царю. Военачальник говорит Давиду: “Предал Бог ныне врага твоего в руки твои; итак позволь, я пригвожду его копьем к земле одним ударом и не повторю удара” (1 Цар. 26:8).

Но Давид не может позволить этого. Он не забирает у Саула жизнь, но берет у него копье и кувшин воды и тихонько покидает лагерь врага. С безопасного расстояния он будит Саула и его армию, объявляя царю: “Господь предавал тебя в руки мои, но я не захотел поднять руки моей на помазанника Господня” (1 Цар. 26:23).

Давид еще раз пощадил жизнь Саула.

Давид еще раз продемонстрировал образ мыслей, наполненный Божьими принципами. Кто доминирует в его мыслях? “Воздаст Господь… Господь предавал тебя… помазанник Господня… в очах Господа” (1 Цар. 26:23, 24).

И снова мы вспоминаем о тех, кто причиняет нам боль и страдания. Одно дело являть милость друзьям, другое дело — проявить милость к тем, кто причиняет нам боль. Ты способен на это? Ты можешь подражать Давиду в его милостивом отношении к таким людям?

Возможно, тебе это удается. Иногда кажется, что некоторые люди обладают неисчерпаемыми запасами милости. Они источают прощение, никогда не жалуются, не ропщут и не бередят свои раны. Но другим (а может, таких больше?) трудно простить своих Саулов.

Обратите внимание, мы прощаем тех, кто обидел нас один раз. Мы прощаем тех, кто занял наше место на парковке, кто помешал нашему свиданию, и даже прощаем тех, кто вытащил наш кошелек. Мы прощаем судебно наказуемых преступников, но можем ли мы простить уголовников? Тех Саулов, что украли у вас юность, пенсию или здоровье?

Если бы тот обидчик искал укрытия в твоей пещере или улегся спать у твоих ног, поступил бы ты с ним так, как поступил Давид? Сможешь ли ты простить мерзавца, который причинил тебе сильную боль?

Неспособность к прощению может стать роковой ошибкой в твоей жизни. “Глупца убивает гневливость, и несмысленного губит ревность и месть” (Иов 5:2).

Месть фиксирует внимание на самых отвратительных моментах твоей жизни. Желание свести счеты заставляет тебя не сводить взгляда с жестоких событий твоего прошлого. Неужели тебе хочется постоянно смотреть на это? Неужели калейдоскоп воспоминаний и желание бередить раны прошлого сделают тебя лучше? Ни в коем случае. Они просто уничтожат тебя.

В связи с этим я вспоминаю одну старую комедию. Джо рассказывает Джерри о странной привычке их общего друга, которая вызывает в нем раздражение. Во время разговора этот друг постоянно тычет пальцем в грудь Джо. Это приводит Джо буквально в ярость. Поэтому он решает свести с приятелем счеты. Он показывает Джерри маленькую баночку со взрывчаткой, которую собирается прикрепить у себя на груди. Он объясняет: “Когда в следующий раз он, как обычно, ткнет в меня пальцем, он горько пожалеет об этом”.

Да, этот друг пожалеет об этом, но точно так же об этом пожалеет сам Джо, не так ли? Желающие уничтожить врага должны запастись двумя могилами. “Гнев гнездится в сердце глупых” (Еккл. 7:9). Уравнение “глаз за глаз” превращается в шею за шею, работу за работу и репутацию за репутацию. И когда же этот порочный круг разомкнётся? Только тогда, когда один из них решит подражать Давиду в его полной сосредоточенности на Боге.

Давид смотрел на Саула так, как когда-то смотрел на Голиафа, то есть сфокусировав свое внимание на Боге. Когда воины в пещере уговаривали его убить Саула, вспомните, Кто полностью занимал его мысли: “Да не попустит мне Господь сделать это господину моему, помазаннику Господню, чтобы наложить руку мою на него, ибо он помазанник Господень” (1 Цар. 24:7).

Когда Давид воззвал к Саулу из входа в пещеру, он “пал лицом на землю и поклонился ему” (1 Цар. 24:9). Затем он снова повторил то, о чем говорил раньше: “Не подниму руки моей на господина моего, ибо он помазанник Господа” (1 Цар. 24:11).

Во второй сцене, во время проникновения в лагерь врага, Давид продолжает утверждать свои принципы: “Кто, подняв руку на помазанника Господня, останется ненаказанным?” (1 Цар. 26:9).

В этих двух сценах я могу отметить шесть случаев, когда Давид назвал Саула “помазанником Господа”. А как еще можно было бы назвать Саула? Мне в голову приходят другие определения — завистник и диктатор. Но Давид думал иначе. Он видел в Сауле не врага, а помазанника. Он воспринимает источник своих бед как чадо Божье, и только так. Давид не одобрял поведение Саула, просто он признавал власть Бога Владыки, стоящего над Саулом. Давид смотрел на Саула сквозь небесный фильтр. Царь по-прежнему принадлежал Богу, и в этом заключалась надежда для Давида.