Выдох синевы

торопливо –

те, что брошены в море

уже…

05.11.15

Сигналы

настойчивы, но не вполне

понятны

сигналы ветра, солнца

и луны,

не менее противоречивы

пятна

теней от замешательства

листвы,

а в воздухе таинственные

знаки –

то ли туман, то ли дыхание

земли,

а под ногами камни, словно

злаки –

намеки всходов мраморной

зимы…

06.11.15

Линь

созвучия – отличный

повод

прислушаться к законам

бытия:

спешит, спешит ершистый

овод

на зов журчащего

ручья…

сосна – хоть не девица

у красного крыльца,

но может удивиться

прибытию гонца,

когда детина-дятел

начнет долбить кору,

укором теме вмятин

изобразит слезу,

и поведет ветвями,

и окунется в синь…

чтоб вместе с окунями

разведать:

не слинял ли линь…

06.11.15

Офорт

закручивают гайки

небеса,

все ниже по резьбе сползают

тучи,

еще немного и они

получат

офорт: Нева, Фонтанка,

Летний сад,

в Юсуповском – снегов

набеги,

на Невском – эхом

голоса,

мосты, сомкнувшие

уста,

застыли в черно-белой

неге…

06.11.15

Нота тишины

магическая нота

тишины

застыла в высшей точке.

Словно солнце,

что отражается от зеркала

луны,

и наполняет серебром

колодцы…

Магическая нота

Тишины

великодушно утоляет

жажду

спокойно, в меру сил

отважно

ответить на молчание

души…

07.11.15

Родительская суббота

и тянутся гравийные дорожки,

как жилы пожилого кабана,

когда его разделывают. Что ж ты

мог ожидать еще от кла-

дбища при посещении могил

любимой мамы, великого отца…

дошел… а там… трава…

из-под земли…

пропалывая… память… с начала

до конца…

восстановил…

останки… кресты… перекрестил…

07.11.15

Свет

в окружении этих духов,

что кружат и кружат

над Невой,

под влиянием воздуха звуков

остановишься.

Сам не свой…

вот и Зимний – душа

Растрелли,

вот Михайловский – Павла

оплот,

Петропавловка, ангел

реет…

словно свет

его плавный полет!

09.11.15

Бригантина

запрягая тягловый

ветер,

в дышло белых, как звон,

парусов,

бригантина к Новому

свету

рвется вдохом, не чуя

узлов,

а на выдохе – дом за

кормою,

а на выдохе – волны

вспять,

когда шторм с головой

накроет,

и на волю отпустит

опять!

09.11.15

Секрет

опрокинуты в Мойку

колонны,

отраженье дрожит,

словно свет,

открывает натруженным

волнам

легкой жизни весомый

секрет:

не зависеть от прихоти

ветра,

ускользать из объятия

льдов,

к донным доводам быть

безответным,

и вообще – не иметь

берегов!

09.11.15

Буквы (Е. Мельниковой)

и на бумаге проступают буквы

пришельцами с обратной стороны

листа,

минуя мины контрапунктов,

степенно превращаются

в слова,

не эволюцией в естественном гарнире,

но лишь таинственной мелодией

любви

выстраиваются в этом диком мире

и буквы, и слова, и даже

ты…

10.11.15

Скульптура

резец вгрызается в прожилки

на теле мрамора. Кусок

отколот,

за ним другой, и третий…

Нет ошибки –

между стихиями раскол как рок…

стальной боек то медленно,

то шибко

находит болевые точки,

эти трагические сшибки –

доисторический инстинкт,

когда по капле,

по глоточку

незримый сок пространства

пьешь и пьешь,

пока со временем изменчивая

форма

не совпадет. Когда из глыбы камня

отсечешь

последний лишний мускул…

Что ж –

останется скульптура,

не только вечности, но и тебе

покорна…

10.11.15

Огонь

законы сохранения огня

не изменились…

с тех самых первобытных пор,

когда его подкармливали

днем и ночью,

заглядывали

с суеверным ужасом в глаза,

стараясь угадать его желания,

и не вступали в споры…

то веточку, а то – деликатес

смолы

подобострастно предлагали в пищу,

чтобы тепло его души

не отвернулось, не истаяло…

так ищут

близости влюбленные… в тиши

полночного последнего свидания,

так огненные языки

открыто,

не таясь, чуть заплетаясь,

пускаются в горячие признания…

11.11.15

Воздушные закрома

за наполнением воздушных

закромов,

за легкостью и плавностью

дыханья

лишь ветер может уследить,

оков

не существует для его

скитаний…

гранитной грудью сделать

вдох,

что отзовется в сердце

далью…

и новый мощный выдох,

словно ток,

пронзит Санкт-Петербург

до основанья…

11.11.15

Стрижи

закладывая лихо виражи,

словно лассо

на бреющем полете,

резвятся лезвия – стрижи,

углы срезая – не воротишь…

ни плавность мысли,

ни стихи,

что в ненадежном переплете

осенних листьев…

поспеши –

нельзя застаиваться на болоте!

11.11.15

Икар

останется осадок

на губах

от выпитого залпом

неба…

не то, чтоб горечь

или страх,

но – пустота после

побега…

от ветра, что улавливал

в словах,

от снега с раскаленной добела

печалью,

от лезвий слез в моих

глазах,

от легкости полета

за плечами!

11.11.15

Тишина Юсуповского сада

за ширмой шума – тишина!

Ни оглушительных демаршей от машин,

ни шлейфа тормозящих шин,

лишь

пруд, кусты, деревья и трава…

и нимб пленительного неба

до земли,

под ним – ни ноты, только тени

ползут безмолвно, по-пластунски,

будто дни…

и птицы, словно листья,

приземлились и… взлетели!

11.11.15

Мост через Фонтанку

кованый говор ограды

эхом стоит на мосту,

гордо, немного

картаво

ноты растут и растут,

ветер усилил

натиск –

в аргументации крут,

не отстает

и Фонтанка –

гонит и гонит волну,

что же вам, граждане,

надо,

грех – клеветать на судьбу,

ведь Петербург

Ленинградом

больше не станет!

Не вру!

12.11.15

История

в кандалах кладовые.

Смирись!

Не взломать ни засовы, ни двери!

То, что можно было,

Улисс

уже взял: пространство и время…

остальное скрыто

от глаз,

от сознания сна, от потери,