Вычислитель. Тетралогия

Паоло Лонго отбыл, напоследок обратившись к экипажу с краткой энергичной речью по внутренней трансляции. Металл астероида доказал, что он является прекрасным проводником звука, – целую минуту он гудел от слитных криков восторга и энтузиазма со всех уровней-ярусов. Эту минуту Эрвин потратил на то, чтобы проделать ряд расчетов со скорректированными после разговора с вождем параметрами, и остался удовлетворен. Опасность временно отступила, все шло как надо.

Другой человек на его месте пришел бы к тому же выводу без всяких расчетов, так ведь на то он и другой.

Глава 7 Придется постараться

Катер накручивал петли вокруг «Магога». Это был не катер охотника за астероидами и не переоборудованный челнок, а маленькая скорлупка из тех, что использовались в Астероидной системе, когда надо было срочно доставить с одного планетоида на другой начальство, инспектора или технического специалиста. Наскоро и слабо вооруженный, катерок не годился для серьезного боя; максимум – отвлекать противника, сбивая его с толку.

Зато он был более скоростным и даже более маневренным, чем малые посудины астероидных гарпунеров.

Что и требовалось.

Эрвин впервые видел «Магог» со стороны. Наверное, гигантская железная картофелина корабля вогнала бы в священный трепет любого, кто никогда не занимался ловлей астероидов. Зато тот, кто начал работать гарпунером еще до того, как достиг возраста, разрешенного для этой профессии, в прежние времена только сплюнул бы: не по зубам пожива. С буксировкой этакой летающей горы не совладать даже всем малым судам Астероидной системы – в предположении, что у начальства хватило бы дури отдать идиотский приказ буксировать гору катерами.

Освещенная сторона «Магога» матово блестела, сглаженная шлифовкой от бесчисленных соударений с космической мелочью. Темнели присыпанные реголитом впадины. Резкими тенями выделялись края отметин от ударов солидных космических глыб, круглые провалы туннелей и дюз. Теневая сторона, освещенная лишь отраженным Циклопом светом, казалась почему-то теплой и интригующе таинственной. Зрение любит обманываться, как и остальные человеческие чувства.

В целом «Магог» являл собой грубый эллипсоид семидесяти с лишним километров в длину и почти сорока в поперечном сечении. До превращения в корабль астероид вращался самым неудобным образом – теперь же он лишь медленно поворачивался вдоль продольной оси, а Эрвин наматывал круги над его экватором.

На третьем круге он затормозил, уравняв скорость кораблика с орбитальной, и некоторое время сидел без движения, просматривая колонки цифр на маленьком экране. Слева медленно-медленно поворачивалась, норовя зависнуть над головой, туша «Магога». Коснувшись джойстика, Эрвин выровнял крен.

– Томми? – позвал он в микрофон, закрепленный на дужке.

– Здесь, – донесся голос из железной горы.

– Готово?

– Мне нужна еще минута.

Минута так минута… В бою и доля секунды может стоить жизни, а на испытаниях – чего ж? Пусть Томми проверит настройку и еще разок включит оповещение, вреда не будет.

Он очень старательный, Томми. Дотошный, серьезный и немного простодушный, что только к лучшему. Ради дела и сохранения лица изо всех сил делает вид, что не обижен решением Штаба оттереть его от командования «Магогом» после того, как выбыл из строя Линдсби Хоган по прозвищу Рыжий, прежний командир. И невдомек тебе, Томми, что нынешний твой командир, Эрвин Канн, с великой радостью отдал бы тебе командование в обмен на любую посудину, способную с грехом пополам дотянуть до устья ближайшего нуль-канала…

Этот катер – не может. Потому-то и позволено Эрвину Канну лично повозиться с испытанием новых систем корабля, что бежать ему не на чем.

Ну, еще потому, конечно, что Штаб заинтересовался идеей, пришедшей в голову Эрвину Канну.

И идея-то проста до безобразия, и расчеты нетрудны, а вот пожалуйста – никто до сих пор не додумался. Возили и возили антигравы на «Гог» и «Магог» только для того, чтобы получить искусственную тяжесть, включив аппараты в реверсном режиме! Ну не кретинизм ли?

Он самый. Для того, кто всю жизнь или около того торчал внутри Астероидной системы и приучился видеть вопрос лишь с одной стороны, – кретинизм понятный и простительный.

Только ведь противник не простит.

Минута вышла. Томми доложил о готовности. Эрвин ощупал ремни, мягко давящие на ключицы.

– И я готов. Врубай.

Толчок был такой, что в катере что-то хрустнуло, гравикомпенсатор сработал с запозданием, а Эрвину на один миг показалось, что его намазывают на хлеб, как масло. Катер швырнуло в открытый космос. Хорошо еще, что не закрутило…

В доброй половине объема «Магога» в эту минуту остановились лифты, взмыли незакрепленные – несмотря на строжайший приказ – предметы, а люди вдруг ощутили потерю веса. Кто-то, наверное, извивался сейчас в воздухе между полом и потолком какого-нибудь туннеля или кубрика, изрыгая проклятия и стремясь приблизиться к полу из резонного опасения шмякнуться о него с высоты, чуть только восстановится искусственная тяжесть.

– Томми, отставить!

– Есть.