Вычислитель. Тетралогия

Она не игрок. Да, на болоте держалась молодцом, потому что это был единственный разумный вариант поведения. Да, сумела подчинить себе язычника – но с этой задачей справилась бы и обезьяна. Да, подставила другого язычника тому, от кого зависело спасение, – и он не подвел, вытащил ее из болота! Да, она хорошо держалась и позже, а на Сковородке каждый день подолгу занималась гимнастикой, успешно борясь с отеками. Кто-нибудь другой мог бы прищелкнуть языком в восхищении: вот ведь упорная натура! Но чем тут восхищаться, если она одержима лишь желанием вернуться домой? Примитивной естественностью этого желания?

Ну и ладно. Хватит. Помогли друг другу выбраться из болота – и разбежались. Без сожаления, без претензий, без колебаний. Точка.

И поскольку оба живы, а не мертвы, то оба остались в выигрыше, причем колоссальном. Ведь единица бесконечно больше нуля.

Разговоры в капитанской каюте свелись к бытовым темам и большей частью заключались в простых вопросах и односложных ответах. Тон – холодный. К вечеру по морю пошла крупная зыбь, а ночью налетел шторм и бесновался трое суток подряд. Сковородке такой шторм не угрожал, она выдержала бы и настоящий ураган, круглый корпус был слишком велик, чтобы прыгать на волнах, как щепка, он лишь медленно и важно, не в такт чередованию валов и провалов между ними накренялся то на один борт, то на другой, зато каждый вал, ударяя в корпус и порой прокатываясь по палубе, отзывался дрожью и гудением металла, как будто плавучий терминал был построен по образцу некоего музыкального инструмента. В определенном смысле так оно и было: чем круглый корпус не резонатор? Хорошо еще, что в нем не счесть переборок, а то бы он, пожалуй, генерировал инфразвук, от которого люди сходят с ума и помирают, если только не прыгают за борт. Там, впрочем, тоже помирают…

И без инфразвука шторм действовал на нервы. Степенная замедленная качка к концу первой штормовой ночи утомила вестибулярный аппарат. Еду узникам носили, но аппетита не было и в помине. Кристи валялась на самодельном тюфяке. Эрвин полностью ушел в расчеты. Пожалуй, лишь на Счастливых островах он имел возможность считать, считать, считать – и больше ничего не делать. Там он доказал теорему Канна и тем ограничился. Здесь текущая реальность давала куда больший простор воображению.

Еще до шторма Сковородка приняла челнок. Погрузчик метался туда-сюда, перемещая груз из челнока в прибывший с материка пузатый флаер. Хорошо у контрабандистов налажено дело: расчет времени идеален, груз не застрянет на терминале. Видать, срочный груз… Каин тоже не оплошал, задержки не случилось. С первыми порывами ветра снялись оба – флаер помчался к материку, а челнок поднялся на антиграве и, заревев, как сто драконов, прянул в зенит, оставив в воздухе растрепанный шлейф.

Терминал продолжал действовать, и на материке знали это. Зря Каин нервничал из-за Джанни. Того, кто разжалован из шефов личной секретной службы президента в обыкновенные винтики той же службы, никому не жаль. Сгинул – тем лучше. Каину недостает опыта в этих играх, но здравый смысл у него есть. Поймет – перестанет дергаться…

К концу третьего дня, когда шторм начал стихать, в неположенный срок щелкнул дверной замок. Каин, Шпуля или кто-то еще?

Шпуля.

– Тебя хочет видеть Каин, – сообщил он.

Ну, это что в лоб, что по лбу. Сводится к тому же.

Конвойных, кроме Шпули, не наблюдалось, зато мальчишка исполнял эту роль истово и со знанием дела. Парнишка был не без способностей. Когда только успел обучиться?

Каин торчал в ходовой рубке и был мрачен. Увидев Эрвина, сделал приглашающий жест и движением брови приказал Шпуле исчезнуть.

– Садись, – буркнул он. – Вон туда… Ну… что думаешь делать дальше?

Эрвин с достоинством опустился на табурет.

– Как договаривались, – сказал он, легонько пожав плечами. – Конечно, если ты не против. Утрясем недоразумение, наладим отношения с материком и расстанемся по-хорошему, я надеюсь… Хм, может, зря надеюсь?

– Допустим, что не зря… Что будет дальше?

Интересный вопрос…

– Извини, но какая тебе разница? Меня ты больше не увидишь. Ты – здесь, а я где-то там… – Эрвин неопределенно помахал рукой в воздухе. – Галактика велика…

– Мне наплевать, мала она или велика, – хмуро сказал Каин. – Я с тобой поговорить хочу как равный с равным. Начистоту, без всяких там политесов. Если я тебя чем обидел, то ты сам виноват, извиняться не стану. Но слово свое ты сдержал, тут и говорить не о чем. И я свое сдержу. Ты мне только вот что скажи: так все и кончится, да? Вот этим кончится?

– А чем ты, собственно, недоволен? – почти натурально удивился Эрвин. – Ты сидишь на денежном потоке, я перед твоими глазами не маячу, недоразумение будет улажено, шлюх вон с материка привезут, а старый персонал – на материк… Живи да радуйся!

Каин выругался и забегал по рубке. Треснул кулаком по переборке. Как раз в этот момент высокий вал, один из последних, обрушился на Сковородку, и металл заныл.