Вычислитель

– Ну все, все, – ворчливо сказал Стах. – Можно пока расслабиться. Но вентиляцию не включу – терпите.

– Гулять! – настойчиво потребовал Марио. – Гулять хочу!

7

Наполовину расплавленный робот, основательно залитый пеной из ручного огнетушителя, все еще продолжал слабо дымиться, но Бранд не обращал внимания ни на дым, ни на металлические останки. Робот сделал свое дело и погиб, как верный пес, принявший удар на себя и защитивший хозяина. Он не был Гектором и не был другом, но все же заслужил минуту немой признательности – не сейчас, потом! Сейчас были дела поважнее.

Мирмикантроп лежал на боку, неестественно вытянувшись, – обычная застывшая судорога для всякого, кого угостили оперенной парализующей иглой. Между прочим, второй иглой – от первой он сумел увернуться! Если бы не робот…

Если бы робот не отвлек чужака, то не чужак, а Бранд лежал бы сейчас на полу, причем не в целости, а в обугленных дымящихся фрагментах.

Дезориентирующую завесу в малой гостиной чужак прошел, будто не заметив ее вовсе, и теперь можно было догадываться, в чем тут дело. До полной уверенности было еще далеко, но достаточно было и подозрения: мирмикантроп видел ловушки его, Бранда, глазами! Вот почему он шел тем увереннее, чем ближе подбирался к Дому! Что ему электромагнитные поля от аппаратуры, когда на них накладывается куда более слабое, зато бесконечно более информативное поле напряженно работающего человеческого мозга?

Это еще не телепатия, нет. Не чтение мыслей – улавливание эмоций и ощущений. Это иное.

Тем лучше.

– Что, гад, взял? – с затихающей злостью спросил Бранд. Потом задумался.

Один на один? При непосредственном боевом контакте? Нет, он не справился бы, и сейчас было самое время дать себе в этом отчет. Двое на одного – другое дело, да и то если одним из этих двоих можно пожертвовать.

Скверный расклад. А если учесть общую численность мирмикантропов в Галактике – не проще ли сразу признать поражение?

Может быть. Без сомнения, кто-то так и сделает – поднимет лапки кверху и будет ждать конца, подвывая от жалости к себе.

Будут другие – те, кто захочет не отдать, а продать свою жизнь и, может быть, перед смертью сумеет нанести мирмикантропам ущерб, смехотворный с их точки зрения. Пожалуй, таких будет большинство. Формально достойный выход – и столь же безрассудный, как вообще ничего не делать.

Мысль ускользала. Бранд морщился, вполголоса ругаясь. Что-то ведь мелькнуло в голове, когда он приказал роботу брать мирмикантропа живьем, – что-то очень важное, но что? Почему непременно живьем? На что он годен, пленный мирмикантроп? Тянуть из него сведения вместе с жилами? Какие сведения, зачем? Главное о них и так известно, а от второстепенного вряд ли будет прок. Найти у поганцев ахиллесову пяту, такую, чтобы можно было поубивать их всех одним чохом? Ха! Сотни лет искали и не нашли – а он вдруг найдет! Можно придумать и что-нибудь посмешнее.

– Ну и что мне с тобой делать? – спросил Бранд.

Мирмикантроп не шевелился и не моргал. Дышал слабо, но ровно. Доза парализующего препарата в игле была достаточна для того, чтобы отключить человека часов на пять, но у мирмикантропов не совсем обычный метаболизм. Пожалуй, можно было ручаться за час-полтора, не больше. Вкатить еще дозу или связать проволокой? Лучше связать.

– На кой ляд ты мне сдался, не подскажешь?

Мирмикантроп, понятно, молчал. Борясь с отвращением, Бранд критически осмотрел его со всех сторон. Н-да-а… Довольно щуплая особь – средний человек выше и тяжелее. Безбородое округлое лицо, короткий нос, подбородок заметно скошен, на черепе не волосы, а так, какой-то пушок. Гибкий торс, неширокие плечи, вся фигура от плеча до таза какая-то несуразная, сглаженная, как колонна. Талии нет. Вообще ничего нет, что могло бы привлечь взгляд. Интересно, они теперь все такие? Скафандр – легкий, удобный, сразу и не скажешь, что в нем можно входить в атмосферу на космических скоростях. Остальное снаряжение с виду довольно убогое: антиграв, плазменник, компактный ранцевый движок, детектор биомассы, связное устройство. Больше ничего – ни прибора ночного видения, ни компаса, ни металлоискателя, ни иных полезных мелочей. А зачем они, если их с успехом заменяют органы чувств?

Чувств?

На миг Бранду показалось, что он уловил-таки ускользающую мысль, но она опять легла на дно. Правда, теперь он не сомневался в том, что рано или поздно вытащит ее и осмыслит – хороша ли? Более чем вероятно, что в голове засела и прячется, дразня, заурядная пустышка.

Пол гостя Бранд затруднился определить «на глазок». Пожалуй, пленная особь была скорее женщиной, чем мужчиной, но убедиться в этом наверняка Бранду удалось лишь после того, как он, повоевав с хитрыми застежками, содрал с чужака скафандр. Да, не пленник. Пленница. Хотя какая разница? Всякий ребенок знает, что половой диморфизм у рабочих особей мирмикантропов развит крайне слабо, о половой жизни речи нет вообще, а особенности поведения разнополых особей выражены настолько нечетко, что не выходят за рамки обычных флуктуаций. Вот если бы попалась матка или трутень – тогда да…