Вычислитель

– Походишь седым до конца круиза, ничего с тобой не случится. А мой шутник разорвет контракт и смоется. Здесь еще не скоро поймут, что произошло на самом деле, а когда поймут, будет уже поздно. Сто против одного, что местные власти предпочтут не раздувать дело… Ну, чего ждешь, вперед!

Коридор. Слева, почаще, – двери номеров «люкс», справа, пореже – двери суперлюксов. Один гиперлюкс в торце. Непривычно скупое аварийное освещение. Бегом! Колотя по пути во все двери! Дженкинс веселился вовсю, по-ребячьи радуясь удачной шутке и малой тяжести. Оттолкнулся от пола, тараканом пробежал по стене. Арсений летел гигантскими прыжками, стараясь лишь не шарахнуться макушкой о потолок. В центральном холле погасли большие обзорные экраны, действовал только малый, служебный, и огромная планета на нем, освещенная сбоку, походила на гигантский чебурек. Сияло внутренне кольцо, там и сям висели мелкие луны. Тускло светилась пыль.

Персонала – никого. Дженкинс подмигнул: оно и понятно. Инженерам и техникам не до туристов, а стюарды не то попрятались, не то их никто не удосужился разбудить. Оно только к лучшему – с любой точки зрения.

Туристы высыпали в неглиже. Недовольное ворчание только что проснувшихся, возгласы удивления, испуга.

– Милый Арсений, что случилось? Ох… Я летаю! Барон, поймайте же меня скорее…

– С удовольствием. Господин офицер, будьте так любезны объяснить нам, что, собственно, происходит? Эта странная побудка…

– Возмутительно!

– Учебная тревога, наверное. Они тут на периферии всегда рады развлечься за наш счет…

– Безобразие!

– Не знаю, как вы, господа, а я пошел спать.

– Господа, предложите же кто-нибудь даме халат, холодно ей в пеньюаре…

– Почему света нет? Кто здесь ответственный?

– Господа, прошу внимания! – Всю веселость с Дженкинса рукой сняло. Играл он отлично. Арсений готов был поклясться, что денди отчаянно трусит, у него даже лоб вспотел, а челюсть прыгала. – Это я взял на себя смелость разбудить вас. По-моему, что-то случилось…

– Что случилось?

– Что?!

– Дамы и господа, спокойствие! – петушиным фальцетом крикнул Арсений. Прочистив горло, поправил тембр. – Думаю, для тревоги нет никаких оснований. Что случилось, я сейчас узнаю, а вас прошу спокойно разойтись по номерам и не впадать в панику…

Дженкинс исподтишка подмигнул ему, одобряя. Слово «паника» вне зависимости от контекста было как нельзя более кстати. Для подведения человеческой психики к опасной черте лучшего слова не придумано.

– Мы останемся здесь!.. – взвизгнул кто-то.

– Нет, пойдем и выясним все сами! Мы имеем право знать, что нас ждет, а они не имеют права скрывать от нас…

– Нет, пусть идет мичман! Господа, господа!.. Пусть идет мичман!

Арсений вздел руки, требуя тишины. Заткнуть рты всем без исключения, понятно, не удалось, но его хотя бы слышали. Да, конечно, он пойдет и все-все выяснит. От члена экипажа «Нахального» скрывать ничего не станут. Он вернется и обо всем расскажет… при том непременном условии, что уважаемые леди и джентльмены явят собой образец выдержки и хладнокровия. Беснование все равно ничего не изменит к лучшему и может только осложнить положение, если оно и вправду серьезно. Договорились?

Дженкинс чуть заметно кивал: молодец, все идет как надо, ты держишь их в должном градусе напряжения, а теперь иди, послоняйся где-нибудь вне поля зрения и скорее возвращайся…

Арсений сделал больше: поднялся на служебный ярус, наткнулся на мрачного охранника, пропущен не был, но выслушал мнение: «Кажется, дрянь дело». Подробностей цербер не знал, но Арсений сумел вытащить из него мнение о том, что накрылась вся система, включая, возможно, и внешнее слежение. От этой печки уже можно было плясать в разговоре с туристами, но главное – Арсений запасся свидетелем. Если последует разбор, можно будет указать источник общей информации. А частности он, Арсений, додумал сам. У него вообще развитый аналитический ум. А уж когда он учуял подозрительный дымок из аварийной шахты, у него отпали всякие сомнения в целесообразности немедленных действий… кстати, надо как-нибудь незаметно выяснить у Дженкинса, где она находится, эта чертова шахта…

Глава 8 Сигма октанта

Дженкинс помогал ему менять примочки. Арсений сидел на койке в своей каюте на «Атланте» и шепотом сквернословил. Все тело было в синяках и болело так, будто по нему ходили не люди, а слоны.

Стоптали. А чего он такого сказал? Вышел к ним с постным лицом, траурным голосом изложил про астероид, предложил помолиться, вот и все. Дженкинс сам говорил, что, прежде чем действовать, надо заставить толпу подрожать. А они вместо этого с воем кинулись наверх, словно бабуины, а не аристократы… и некий корабельный секретарь опрометчиво оказался у них на пути.

Обидное фиаско и двое суток лазарета в довесок. Переломов и внутренних повреждений, к счастью, нет, только ушибы, но какие! О том, чтобы лезть в какую-то шахту, не могло быть и речи. Если бы не малая тяжесть, можно не сомневаться – затоптали бы насмерть.