Выбрать быль

Кёко понятливо скрылась в доме, явно ставить чайник и готовить печеньки для гостей, а я встал около маленькой калитки, пытаясь растянуть губы в приветливой улыбке выходящему из транспорта солидному мужчине в идеально сидящем черном костюме. Во многом, как в этих костюмах, история разных миров, видимо, совпадает. Трудно, наверное, представить более подходящую одежду для деловых людей. Хотя традиционное кимоно этому товарищу тоже подошло бы. И катана на поясе. И лошадь под седлом. Вылитый самурай двадцать первого века… по григорианскому календарю.

С противоположной водительскому месту стороны вышел другой человек, почти брат близнец незнакомого модника. Тоже в костюме и в солнцезащитных очках. Зашагал по левую руку от охраняемой особы, цепко осматривая окрестности. Миг, и скользнув взглядом по моей шиноби, сначала пропустив мимо внимания, идеально притворяющуюся маленькой безобидной девочкой, буквально прикипел к ней взглядом, уже не выпуская из поля зрения. Как и Шино не спускала с него холодного взора, в котором плясало зеленое пламя.

— Рад приветствовать вас, Тодороки-сан, — слегка поклонился я, старательно не показывая, насколько я "рад" его видеть.

— Взаимно, Осино-сан, — легко склонил он голову.

— Раз уж мне выпала честь встретить вас около своего дома, — в очередной раз поклонился я, — не окажитесь ли от чая?

— Приму предложение с радостью. Холодная ныне осень, — подметил очевидное, словно и не сидел в теплой машине, а проходил тут по делам, одетый лишь в легкий костюм.

— Тогда прошу, — распахнул я дверь, пропуская старшего вперед.

Оглянулся, на застывших, словно две кобры перед броском, телохранителя и девочку, подумал, что неплохо бы и ей купить стильный черный костюм да очки, хмыкнул, и вошел следом. Хотят мерзнуть — мешать не буду.

Помнится, одной из первых моих покупок был большой стол и комплект стульев к нему, что украсил достаточно просторную гостиную, благодаря примыкающей к ней кухне, превращавшуюся порой в обеденный зал. Это когда уж скука разъедала мозги, и хотелось посмотреть фильм зажёвывая его чем-нибудь вредным. Помогает, знаете ли. В эту многофункциональную комнату я и проводил гостя. Кёко время зря не теряла, комната была свежа, занавеси раздвинуты, на столе стояла пара кружек ручной лепки и небольшой глиняный чайник. Помнится, пылился где-то такой набор… Что у меня еще есть, о чем я не знаю? Меч есть, сервиз и тот есть. Сели друг напротив друга, подождали пока, дотоле застывшая в глубоком поклоне, девушка не разольет по сосудам напиток. Пригубили, не спеша начинать разговор. Кружки опустели, молчание складывалось очень даже хорошо, в отличие от разговора. Пытается заставить меня нервничать? Кёко, словно телепортировавшись, возникла рядом, вновь аккуратно наполнила их. Я, признаться, был поражен. Чай, конечно, не такой, что подавали у Тодороки старшего, но очень хорош. Талантливая девочка, подумаю о продлении контракта — с такой прислугой и жена не нужна.

— Хороший чай, дитя, — степенно подтвердил Тодороки, неторопливо пригубив напиток, показывая, что спешить ему некуда. Министерство и подождет, а чай спешить не любит.

— Благодарю, Тодороки-сама.

Пора бы уже привыкнуть к поклонам. Сам кланяюсь, постоянно вижу как кланяются другие, традиции, обычаи, что тут поделать. Да и спина не переломится. Но это я к тому, что эта малявка уже знает как и кому кланяться, насколько долго держать спину в таком положении в зависимости от социального статуса и положения, когда как я за шесть лет здесь усвоил лишь поклон уважения да легкий кивок равного равному при прочих прожитых годах. Старого пса новым трюкам не научишь, видимо.

— Тодороки-сан, — начал я, поставив кружку, поскольку этот перец явно намеревался сидеть тут хоть до вечера, — я осмелюсь предположить, что вы пришли обсудить поведение своей дочери?

— Да? — неподдельно удивился мужчина, — а я думал, что пришел получить калым… — он пощелкал пальцами, подбирая слова — вено, махр, за свою единственную доченьку.

— Это гайдзинский обычай, и не в жены же я ее беру, — вот хитрый лис, следы путает, — тогда уж я должен требовать от вас выкуп!

— И сколько запросишь? — вежливо, эдак с интересом, поднял он брови.

— Пока еще не думал, — степенно покивал я, — за такую глупую девушку много просить не буду, понимаю, но и мало брать совестно, уж очень много нервов моих она потратила.

— Да и забирай ее себе, — махнул тот рукой.

Я так и осел на стуле, хватая ртом воздух. Хотя, если так, то в следующий раз он придет в гости, буду сидеть на ковре, есть рис с мясом руками, а полуголая Саёко услаждать мой взгляд танцем живота. Хорошая месть. Я расплылся в улыбке, от которой Тодороки удивленно приподнял веки, теряя маску невозмутимого Будды Попивающего Чай, не знаю, есть ли такая эмблема, но если нет — нужно срочно сделать.

— С чего такая честь, — все же решил я уточнить, — у вас не нашлось кому ее отдать? Или никто не берет?

— Почему не берет, — возмутился мужчина, — умница, красавица, спортсменка! С руками оторвут!