Выбраковка

Период плена — ключ к разгадке всей последующей жизни нашего героя. Какие чувства переполняли его сердце, когда он смотрел на предсмертные муки людей, — жалость, ужас, гнев? Или, может быть, страстное желание применить что-нибудь подобное к тем, кто держит его в плену? Во всяком случае, Влад должен был скрывать свои чувства, и он в совершенстве овладел этим искусством. Ведь точно так же его отец в далекой Валахии, стиснув зубы, слушал надменные речи турецких послов, сдерживая руку, рвущуюся к рукояти меча.

Валюшок как раз завтракал (или, скорее, обедал), когда Гусев ему позвонил.

— Проснулся? — спросил он. — Прекрасно. Слушай, Леха, ты бывал когда-нибудь в штаб-квартире подпольной организации?

— Не-а, — ответил Валюшок с набитым ртом. — А это интересно?

— Ну, как тебе сказать… Террористов-бомбистов не обещаю. Но в целом будет поучительно. Чисто дружеский визит — посидим, чайку попьем. Наберешься свежих впечатлений.

— А мне это надо? — спросил Валюшок на полном серьезе. Мол, сам решай, ведущий, тебе виднее.

— Думаю, что да. Ты на этих людей по собственной инициативе не выйдешь. Не догадаешься просто, что такие бывают. Да и они с тобой не станут по доброй воле общаться.

— А с тобой?

— А я им интересен. Как наглядное пособие, каким не надо быть. Так что, заехать за тобой? Минут через сорок.

— Заезжай, — согласился Валюшок. — Поможешь шкаф передвинуть.

— Черт возьми, семейный человек… — пробормотал Гусев. — Шкафы, диваны, вакуумные окна. Есть куда деньги тратить. Аж завидно. Ладно, жди.

Валюшок хотел было объяснить, как к нему ловчее подъехать, но Гусев уже отключился. Он появился, как и обещал, через сорок минут. Придирчиво осмотрел квартиру, чуть ее не обнюхал и вынес свой вердикт:

— Стильно.

— Слушай, Пэ, — сказал Валюшок. — Я все хотел у тебя спросить. Если это не слишком личное, конечно… Ты вообще женат-то был когда-нибудь?

— Был, разумеется. Когда-нибудь. Давно.

— А сейчас э-э…

— А сейчас меня девочки не любят, — усмехнулся Гусев. — Старею, наверное.

— Тебя-то? — не поверил Валюшок. — Не любят?

— Не любят, но на все согласны, — объяснил Гусев. — А я вот не на все согласен. Расслабься, Леха. Потом как-нибудь расскажу. Ну, где обещанный шкаф?

Они поехали в центр города, и чем глубже в него забирались, тем удивленнее становилось лицо Валюшка. То ли Гусев насчет подпольной организации пошутил, то ли она была не особенно подпольная, то ли, наоборот, чересчур хорошо окопалась. В представлении Валюшка подпольщики должны были прятаться по хазам и малинам где-нибудь в пролетарских районах и вести там безуспешную революционную агитацию. Потом до него дошло, что пролетариев на самом деле агитировать нет смысла, могут по шее надавать, а то и отвести в выбраковку. Но все равно представить, что в вылизанном до блеска центре кто-то может вести нелегальную деятельность, было с непривычки сложно.

«А собственно, с чего я взял, что они делают нечто противозаконное? Впрочем, сейчас нам все покажут. Гусев очень любит мне что-то необычное показывать и следить за моей реакцией — понял или нет. Педагог доморощенный. Хотя нужно отдать ему должное, он умеет быть честным. Как пообещал доставать нотациями — так и доставал. И каждая нотация оказалась к месту».

Валюшок закурил. Гусев бросил короткий взгляд на пачку в его руках и понимающе хмыкнул. Белая наклейка со словами «ТАБАК УБИВАЕТ» была основательно поцарапана — наверное, Валюшок пытался ее отодрать ногтями, но потерпел сокрушительное поражение. Наклейку лепил по специальному заказу сам импортный производитель и клея не жалел.

— Давит на мозги? — спросил Гусев.

— Что? А-а… Да, неприятно.

— Блестящая идея, — сказал Гусев серьезно. — И очень старая. Лет двадцать назад появилась.

— Твоя, что ли? — прищурился Валюшок.

— Нет. Одного способного парнишки.

— Душить надо таких способных. Сегодня табак… А завтра что, на водке напишут «Алкоголь тебя угробит»?!

— На водке — нет, — помотал головой Гусев. — Все-таки это русский народный транквилизатор. И потом, на водочной монополии у нас половина бюджета держится…

Штаб-квартира подпольщиков разместилась в двух шагах от офиса Центрального, в арбатских переулках. Валюшок уже отлично знал вверенную отделению местность и на всякий случай запомнил дом и подъезд. Мало ли что.

— Значит, ничему не удивляться, — сказал Гусев. — Вежливость и еще раз вежливость. Мы в гости пришли.