Выбраковка

В стеклянный прилавок упёрся толстым животом покупатель — маленький азербайджанец в дорогом спортивном костюме. Представитель обречённой на вымирание породы — недавно вброшенный в массы лозунг «У нерусских не покупаем» людям понравился, и могущество чернявых диаспор таяло на глазах. Но пока что они ещё хорохорились. Как этот, например. Даже со спины чувствовалось — вот настоящий хозяин жизни, из тех, что с московской пропиской и тридцатью тремя зубами девяносто шестой пробы.

— Так ты, нах, сделаешь? — спрашивал он у продавца, молодого парня, бросившего на Гусева подозрительный взгляд.

— Я же сказал — на будущей неделе сделаю.

— Но ты, бля, обязательно, нах, понял?

От интонаций азербайджанца Гусева покоробило ещё больше, чем от непрекращающихся завываний в динамиках. Кроме того, хозяин жизни не обратил внимания на важный момент: продавец снова покосился на Гусева. Хозяину жизни было совершенно наплевать, кто там сзади вошёл в дверь. Что Гусева окончательно взбеленило.

Валюшок уткнулся носом в угловую витрину, набитую компакт-дисками. Гусев встал рядом с азербайджанцем, осмотрелся, понял, что интересного ничего здесь нет, прослушал ещё серию «бля» и «нах», слегка приглушённых вокальными упражнениями Кинчева, и почувствовал, что тоже очень хочет на кого-нибудь наорать.

— Ну ты, бля, понял, я, нах, зайду. А это что за х…ня воет?

— «Алиса», — объяснила девушка, сидящая за кассой.

— Какая, нах, Алиса? Девочка?

— Группа! — усмехнулась кассирша. — Кинчев.

— Никогда не слышал. Ну и х…ня! — возмутился азербайджанец. — Я и то, бля, лучше спою. Ладно, нах, пока.

Он повернулся, чудом не задев Гусева животом, и вышел. Кинчев, будто по команде, немедленно стих. Продавец и кассирша переглянулись, оба с лёгкой усмешкой.

— Ну, что у вас новенького? — спросил Гусев.

— А что вас интересует? — Вид у продавца был немного смущённый.

— Свежее что-нибудь.

— Вот этот не смотрели? Милицейский боевик.

Завязалась оживлённая беседа, точнее, оживился продавец, а Гусев удовлетворённо хмыкал и кивал. Постепенно на прилавке выросла стопка кассет из пяти-шести. Валюшок заинтересовался, подошёл к Гусеву и посмотрел. Судя по подбору фильмов, какой-либо вкус у Гусева отсутствовал в принципе. Некоторые из кассет оказались совершенным позорищем, Валюшок такое не стал бы просматривать даже за деньги. Реши сейчас Гусев расплатиться и забрать фильмы, он бы здорово упал в глазах ведомого.

Но Гусев платить не стал. Вместо этого он упёр руки в бока, раздвинув полы куртки так, что видны стали кобура на поясе и значок на груди.

У продавца отвалилась челюсть.

— Лёша, дверку прикрой, — сказал Гусев ласково.

Валюшок метнулся к двери, набросил стопор и перевернул табличку с надписью «Открыто»—«Закрыто». Ему было уже не стыдно за Гусева, хотя он совершенно не понимал, что ведущий затевает.

— Значит, так, молодые люди, — произнёс Гусев ещё более ласково. — У вас в магазине стоит какое-то чмо, матерится, как извозчик, наглеет и чего-то требует. Заказывал он, наверное, порнуху. На это мне наплевать, порнография у нас, кажется, запрещена, но вещь на самом деле полезная, так что бог с ней. А вот остальное…

Продавец стоял с каменным лицом и часто-часто моргал. Кассирша съёжилась, наверное, она хотела спрятаться под свой аппарат, но размеры не позволяли.

— Мои знакомые азеры таких, как этот торгаш, считают позором своей нации, и я их понимаю. — Гусев не повысил голоса, напротив, заговорил ещё тише, и в интонациях его прорезалась тоска. Впрочем, откровенно циничная. — Но вот из-за таких, как ты, — Гусев ткнул пальцем, отчего продавец тоже съёжился, — всяческие уроды чувствуют себя в нашем городе чересчур вольготно. Покупатель всегда прав, но это не покупатель, это распоясавшийся хам. Поэтому слушай приказ. Если в следующий раз этот урод сюда явится, гони его в шею. Если погнать кишка тонка, хотя бы не заискивай перед ним, веди себя достойно. А чтобы у тебя, сынок, не отшибло память…

— Он с хозяином знаком… — выдавил продавец.

— Значит, и хозяину твоему внушение не повредит. Вы меня поняли, детишки? Или что-то ускользнуло? Вы думали, наверное, что раз есть выбраковка, значит, уже не нужно быть гражданами — злые кровожадные дяди и так всё сделают за вас? Перестреляют всех уродов и начнётся золотой век? Фигушки! Каждый должен что-то заплатить за свободу и безопасность, понимаете, каждый! Мало перестать мусорить на улице, нужно ещё и человеческий мусор кидать туда, где ему место. А хозяин будет спрашивать, что здесь произошло, — объясните. Так и скажите — выбраковщик заходил. Старший уполномоченный Центрального отделения Агентства социальной безопасности Павел Гусев. Очень злой выбраковщик и очень расстроенный тем, что вы потакаете хамью. А это вам, дорогие мои москвичи, в назидание и на долгую память.

Гусев шевельнулся, и Валюшок обомлел. В руке старшего появилось оружие. Но совсем не пневматический игольник, а очень красивая огнестрельная пушка, в которой даже полный чайник опознал бы по характерному дизайну итальянскую «беретту».