Выбраковка

– Да нас попросту забракуют, – сказал Гусев.

– Типун тебе на язык! А на фига тогда Агентству молодых набирать?

– А вот они нами и займутся! – ляпнул Гусев и сам задохнулся от нахлынувшего вдруг ужаса. «Черт побери! Это называется – осенило».

– Как вот дам по шее! – рявкнул Мышкин.

– Не надо. Пока не за что.

– Тьфу! – Мышкин угрожающе потряс лапой над затылком Гусева. – Короче, ты меня так больше не пугай. Я теперь неделю спать не смогу. Я, так сказать, мнительный ужасно. Зар-раза... Ладно. Ты сегодня без места?

– Да, я в свободный полет, мне ведомого обминать надо.

– А хотя бы приблизительно?

– Треугольничком возле офиса. Новый Арбат, Смоленская, Арбат, по Бульварам слегка.

– Значит, так сказать, пешком. Хорошо. Значит, Пэ... Короче, в ноль часов жду тебя на стоянке у памятника Маяковскому. Уже чтоб был на машине. Приезжай, ладно?

– Интересное кино, – пробормотал Гусев. – С чего бы это вдруг?

– Значит, нужен, – коротко ответил Мышкин.

– А куда я ведомого дену?

– С собой бери. Это ничего. Заодно, так сказать, и обомнется, хе-хе...

– Ладно... – протянул Гусев задумчиво. – Считай, договорились. Хотя, если честно, не ожидал. Думал, меня уже все, в пенсионеры записали.

– Тебя не забыли, – сказал Мышкин твердо. – Ну, пока. Живи!

– Живи, – отозвался Гусев старым, почти забытым прощанием выбраковщиков, уходящих на работу.

– Да, вот еще! – Мышкин что-то вспомнил и обернулся. – Меня тут те, которые помоложе, донимали, так сказать, почему нашу формулу называют, значит, «птичкой». Я не стал говорить, правильно? Незачем. Ага?

– Правильно, – кивнул Гусев. – Похоже, ты действительно ничего не забыл.

Мышкин подмигнул, махнул рукой и пошел к выходу, откуда доносились голоса его подчиненных. Гусев свернул в тактический класс.

В углу Валюшок, закинув ногу на ногу, листал какую-то брошюрку.

– Это что у тебя? – спросил Гусев. – Устав внутренней службы?

– Да нет. – Валюшок поспешно убрал брошюру в карман и встал. – Это памятка.

– Забудь, – усмехнулся Гусев. – Будет тебе сегодня памятка, мало не покажется. Идемте, агент Леха Валюшок. Поздравляю вас с первым выходом на маршрут.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Надо отдать Тепешу должное – в своем палаческом усердии он не давал поблажки никому, независимо от национальности или общественного положения.

– Мы разве без машины? – удивился Валюшок, когда Гусев, выйдя из подъезда, сунул руки в карманы и, пыхтя сигаретой, бодро направился в сторону Арбатской площади.

– Подумай, – бросил Гусев через плечо, не останавливаясь.

Валюшок догнал ведущего и пристроился рядом. От дальнейших расспросов он воздержался – то ли решил сойти за умного, то ли попросту опасался лезть, что тоже свидетельствовало о присутствии некоторого интеллекта.

Гусев докурил, небрежно выплюнул окурок в подвернувшуюся урну, промазал и, раздраженно кряхтя, отправился подбирать бычок с асфальта и водворять его куда положено.

– Здесь пешком везде два шага, – снизошел он до объяснения. – А на машине сплошная пробка. Ничего, ближе к ночи покатаемся.

На автостоянке, примостившейся по-над стеной тоннеля, уходящего под Новый Арбат, двое мусорщиков со своим «полотером» усердно вылизывали асфальт, и какая-то смурная небритая личность с сизой физиономией ковырялась в парковочном счетчике. Гусев свистнул. Его проигнорировали. Выбраковщик перешел дорогу и легонько ткнул небритого пальцем в бок.

Небритый чуть ли не со скрипом повернулся к Гусеву, обнаружив при этом на груди форменный жетон, а на молодом еще пропитом лице – выражение полнейшей отрешенности.

– Привет, – сказал Гусев. – Ты в порядке?

– А-а... – пробормотал небритый. – Здорово. Да какой, бля, порядок. Гибель. Похмелиться-то нельзя, выгонят. А я вчера именины отметил. Как нае... В общем, как начал, так и кончил. А что делать, если у меня тормозов нету? Спасибо, не буйный.

– Ну и ну! – восхитился Гусев. – Интересно, что с тобой бывает после дня рождения...

– На день рождения теща заходит, она меня придерживает слегка.

– А жена, значит, тоже без тормозов...

– Накрылась у меня жена, – вздохнул небритый. – Два года уже как. За наркоту.

– Хм-м, соболезную, – протянул Гусев без тени сочувствия в голосе. – Чего ж ты на ней женился? Знал же, чем кончится.

– Думал, справимся как-нибудь.

– С этим не справляются, это лечат. Но мало кому помогает. Ладно. Как я вижу, ты мне ничего интересного рассказать не хочешь.

– А у нас с того раза все тихо. Форменный коммунизм, не на кого стукнуть.

– Но ты посматривай все-таки.

– Будь уверен, начальник. Как только, так сразу.

– Про жену твою узнать? Может, вернется еще.

Небритый перекосился в ухмылке.

– Не смеши, начальник, – попросил он. – Что ж я, не понимаю...

– Как раз не понимаешь. Всякое бывает.

– Даже если и так – шла бы она...

– Тебе виднее. Ну, пока.

– Бывай.