Выбор варианта

— Тирг Сейд, если бы я тебя начала учить, как сражаться и как меч в руке держать, что бы ты сказал? Стал бы слушаться?

Он чуть не подавился, бедолага…

— Рава Лейна, неужели ты и мечом можешь сражаться?!

— Нет, конечно… Но глупых советов могу надавать сколько хочешь. Только опытный боец человек слушать не станет.

Он аж выдохнул и головой помотал. Все же я для него диковинка, он совершенно не представляет, как я росла, чему училась и что умею.

— Понимаешь теперь, тирг Сейд? Я не лезу тебя учить тому, что сама не знаю. Но если я тебя лечу — значит ты слушаешься меня. А если мы, не дай светлые боги, попадаем с тобой в бой, то я слушаюсь тебя. Молча, не споря, не утверждая, что я и так себя хорошо чувствую и вовсе мне не нужно бежать или делать то, что ты приказываешь.

Он демонстративно доскреб миску и показал мне.

— Вот, съел. Но раз уж я такой послушный, посиди со мной, поговори немного? Слишком тошно так лежать целый день, а отец вставать не разрешил…

Я засмеялась. Он чертовски обаятельный парень и пользуется этим, паразит такой!

— Ладно, посижу!

— Ну, тогда и поговорите без меня. А я вот посуду на кухню снесу да поужинаю — с этими словами Дойна выскользнула за дверь.

Говорили мы долго, он все выспрашивал меня о моей стране, мне приходилось очень-очень следить за речью и стараться не упоминать метро, самолеты и мобильники. Но о быте я рассказывала без опаски. Про утюги и духовки, про текущую из крана воду, про стиральную машину, которая сама стирает и отжимает. Правда, пришлось соврать, что у нее сбоку есть ручка, которую нужно вращать. Электричество я не упоминала…

Глава 44

За хорошее поведение я сама приготовила тиргу Сейду что-то вроде бефстроганов. На гарнир отварила крупу, больше всего напоминающую по вкусу наш рис. Если нормально зайдет, думаю, нужно будет ввести ему печенку в рацион.

С помощью прямого запрета лацита тиргуса удалось оставить Сейда в постели еще на два дня.

Мне, особенно-то, некогда было с ним возится. У Хиса, я думаю, все же было сотрясение. Он сильно простыл, головокружение и тошнота не оставляли его. Я не знала, что делать и чем лечить. Единственное, что я могла посоветовать — полный покой. Ну, и местные травяные сборы от кашля и простуды. Верна тоже болела, но гораздо легче. Кроме насморка и кашля — ничего серьезного. А вот у Хиса была температура. Приказала протирать его тело отваром ярги, через день он весь окрасился и стал выглядеть так, как будто с него кожу сняли…

Пятно на лбу Сейда, кстати, все еще держалось. Но больше никаких кислых фруктов или ягод местные не знали. Точнее, знали, конечно, но количество кислоты в них было не сопоставимо с яргой.

Через два дня Сейду разрешили вставать. Настоял на этом Сарм.

— Так рава, ежели он лежать будет, совсем ослабнет тогда. Конечно, тренироваться еще нельзя ему, а по комнатам-то пускай ходит. Нельзя так молодому парню залеживаться. Рана у него чистая, заживает хорошо, пусть по замку ходит.

И я согласилась.

А вот Хису становилось только хуже. Я думала, что у него — воспаление легких, но не представляла, как лечить. Единственное, на что рассчитывала — травяные отвары от Феты. Но помогали они слабо. Еще через шесть дней, ночью, случился кризис и Хис умер…

Лацита тиргус выделил мне очень приличную сумму на обустройство комнат в башне, из этих денег я и оплатила самые почетные похороны, какие смогла. Как ни странно, это немного утешило Верну. Сожжение на костре — это считалось лучшим вариантом, так, обычно, хоронили воинов. Ну, когда условия позволяли… Понятно, что на войне, например, костров не напалишься на всех…

В этот раз все было так, как захотела Верна. Тело завернули в плотную ткань, вывезли за город на специальную, выложенную булыжником площадку и уложили на поленницу дров.

Идущие к смерти — это что-то вроде помеси жреца и могильщика. У них свои обряды и тайны, считается, что они облегчают человеческой душе переход в чертоги Света. На похороны Хиса пригласили троих. Больше можно было только для тиргов и выше. Не знаю, о чем разговаривал с Верной огромный звероподобный мужик, с черной, аж в синеву черной, бородищей. Два его напарника еле-еле доставали ему до плеча. Но после этой беседы истерический плачь у нее сменился тихими слезами. Если ей так легче — то и пусть… Я благодарна этому жрецу смерти. Не каждый смог бы найти нужные слова.

Когда пламя стало подбираться по поленнице к телу, этот мужик запел что-то вроде прощальной песни. И звучала она потрясающе красиво! Помощники пели вторым голосом и прощание с этим миром звучало необыкновенно… Оставаться до конца было нельзя — простым людям не положено смотреть, как уходит душа к Свету. Поэтому нас с Верной погрузили в телегу и увезли.

Лацита тиргус выполнил свое обещание и меня везде сопровождали шесть человек охраны. Хотя в самом замке оставалось только двое у дверей комнаты и один, когда мне нужно было куда-то сходить. Двери в комнату охраняли даже днем.