Выбор варианта

— Ты — я ткнула пальцем в одного из солдат — ты, сними котелок с простыней с огня.

— Сарс, иди сюда. Вот мыло, я тебе солью, мой руки. Тщательно… Еще раз намыль, прямо по локоть мыль… Так, теперь смывай и суши на весу…

— Дайма, теперь ты мне сливай!

— Листа, Дайма — подите из комнаты. Далеко не уходите, я скоро позову.

Стол в комнате уже был свободен от скатерти и всего прочего. Я лично накрыла его горячей, парящей простыней. Ждать, пока она высохнет времени не было. Пока она еще стерильна — сколько-то защитит от грязи. Сейда придерживали военные, больную руку держал сам Матиуш, тирг все так же стонал и, периодически, начинал метаться по кровати…

— Кладите тирга на стол. Аккуратнее, двигаться ему не давайте. Где остывший кипяток? Ага…

Теперь слушайте все внимательно, я скажу, что нужно делать. Сейда держать крепко, не давать ему двигаться! И за руки, и за ноги. Тряпку ему в зубы дайте… Да, можно это полотенце. Я встану вот здесь с подсвечником и буду светить. Ты, лекарь, разрежешь рану и раздвинешь края. Разрез должен быть вот такой примерно! — я показала пальцами размер. — Я буду лить туда прохладную воду, пока не смою весь гной, кровь и грязь… Наплевать, если попадет на пол, на ковры или на вашу одежду! Наплевать! Ваша задача — крепко держать и не давать вырваться! Потом ты, лекарь, вымоешь руки от крови и гноя, достанешь из раны то, что там есть и смажешь промытую рану медом. Прямо в дырку выгнившую положишь. Ты понял? И забинтуешь вот этими полосками. Ничего, что мокрые и горячие, зато — стерильные! Все всё поняли? Если нет, переспросите сейчас! Потом будет некогда!

— Рава Лейна, а что там в ране?

— Не знаю, Сарс. Может быть от стрелы что-то, или просто комок грязи…

— Если боитесь смотреть — зажмурьте глаза! Вам и не обязательно смотреть — главное — держать, что бы не дергался! Начали!

Мне самой чуть не стало плохо, когда лекарь вскрыл рану — звук был, как хлопок от шампанского. И гноем плеснуло от души… Я лила воду, не обращая внимания, что не вся попадет в подставленные тазы, одновременно старалась не наклонить подсвечник — не дай бог капнуть воском в рану! Надо было, дуре, с подсвечником другого человека поставить! В тот момент, когда рана была почти промыта, Сейд рванулся особенно крепко и затих… У меня сердце ушло в пятки — умер! Он побледнел на глазах, по губам разлилась синева…

— Ты! — я ткнула пальцем в одного из солдат — держи подсвечник и не шевелись! Пока он не двигается — я посмотрю, жив ли…

Потрогала пульс — бьется, посчитать не смогла — у самой сердце частило… Значит — просто потерял сознание. Ну, ему же лучше…

Взяла прокипяченную серебряную ложку, ввела в рану гладкую ручку…

— Лекарь, края держи!

И увидела… Крошечный темный комочек, облепленный гноем…

— Лекарь, видишь?

— Вижу, рава. Держи, сейчас я…

Я чуть не потеряла сознание, когда увидела, как он запускает пальцы в рану и копается там, старясь подцепить… Оттягивала край ложкой, про себя, молилась:

— Господи, помоги… Помоги, господи…

Как известно, в падающем самолете атеистов не бывает…

— Вот!

На ладони лекаря, в маленькой лужице крови и гноя лежал кусочек металла, поблескивая острым краем.

— Держи ложку, лекарь…

Рану я промывала всей имеющейся водой, плеская серебряной миской от души…

Из комнаты Сейда я вышла мокрая и пропотевшая насквозь, отчетливо понимая — не зря хирурги свой хлеб едят, ой, не зря… Ноги подрагивали в коленях, ломило мышцы, как-будто я смену в цехе за станком отработала!

Там еще суетились служанки и солдаты, перенося Сейда на чистую кровать, там подтирали пол и выносили грязное окровавленное тряпье…

— Все, лацита тиргус, я сделала, что могла. Дальше зависит не от меня. Но перевязку я сделаю утром сама… Вот, на память…

На ладони у меня лежал тот самый комочек металла. Похоже, стрела была старая, с трещиной и, когда вытаскивали — эта крошка осталась в ране. Если нет заражения крови — завтра утром придет в себя. Если есть…

Тиргус сидел, смотрел в огонь и, по морщинистому лицу бежали мутноватые старческие слезы…

— Матиуш…

— Слушаю, рава.

— Матиуш, тиргусу бы вина горячего и уложить его. Попробуй?

— Да, рава, Лейна. Сейчас прикажу…

Я вернулась в комнату, служанки уже заканчивали подтирать пол, Сейд лежал на чистой кровати, а на лбу у него — кроваво-красная тряпка…

Все же ярга дает очень красивый и яркий цвет. А кислота, любая, практически, снимает жар. Так что ничего страшного, даже если лоб окрасится. Лишь бы выжил…

— Дайма, ты ночью сидеть будешь?

— Я, рава Лейна.

— Ну, вели принести матрас и подушку, я тут на полу подремлю. Если что — сразу же буди. И пить давай, сколько запросит. Вот что в кувшине есть — то и давай.

Отвар ярги с медом я наболтала лично. Кислое питье собьет температуру, хотя, я посмотрела на Сейда — лежит он спокойно, не мечется. Возможно, боль утихла, пусть и не полностью…

Уснула я сразу, как только легла. И проснулась от сиплого голоса:

— Пить…