Выбор судьбы

– Идите, я сейчас подойду.

– Хорошо, смотри, не потеряйся опять.

– Очень смешно!

Генри заулыбался. Он пошел вперед, пробираясь через заросшие кустарником и сухими ветками камни. Я немного подождала, когда они все скроются из виду, и направилась снова на то место, где я встретила этот странного волка. Сидя на корточках и рассматривая место трагедии, я хотела достать ловушку и убрать ее в такое место, чтобы больше никто не смог пораниться об нее.

Но она оказалась на удивление тяжелой, и, когда я подняла ее и стала нести к реке, она чуть не выпала у меня из руки, но я смогла удержать ее. Она соскользнула и поцарапала меня около запястья, рядом с моей раной. Рука жутко заныла, боль пронзила меня новым потоком. Я бросила железку на землю и схватилась за руку.

Чувство, что меня режут ножами, кровь сильным потоком хлынула к руке. Я чуть не закричала.

«Что это со мной?». Но на свой же вопрос я не смогла дать объяснений. Первый порез, конечно, болел, но такой боли я не испытывала, наверное, ни разу. И я вспомнила о родителях, наверное, только ужасная душевная боль и разочарования могли сравниться с этим. Рука слегка разбухла.Я ничего не смогла придумать лучше, чем оторвать от своей футболки клочок и перебинтовать свою руку. Тогда я не могла догадаться, что при порезе в мою руку попала кровь волка. Но я решила, что по приезде домой я схожу к ветеринару, чтобы поставить укол от бешенства или что там нужно в таких случаях. И тут я вдруг вспомнила, что меня где-то ждали. «О, боже мой! Генри! Он меня точно убьет»,—я резко направилась к нему. Когда я пробралась через кустарники, то увидела, как наши гиды ходят кругами, падая на колени и делая какие-то странные ритуалы, если честно, несколько часов назад я бы этому удивилась. Но за небольшой промежуток времени со мной произошло много чего непонятного, и я не обратила на них внимания. Генри же стоял у колонны, рассматривая выделанные из камня скульптуры.

– Иди-ка сюда, – он позвал меня жестом руки, не поворачиваясь.

– Как думаешь, что это? Какого это века? – я сделала удивленный вид.

Мне было действительно интересно. Он начал рассказывать мне о том, что он смог узнать. Ночь со словарем и поездка с нашим прекрасным переводчиком Карлом не прошли бесследно. Он уже мог самые простые вещи спрашивать у наших местных друзей.

– Я думаю, это ХVIII век или начало ХIХ. Может, даже и конец. Как мне сказали наши гиды, это место священное. По их легенде здесь жили первые племена,– Генри резко повернулся и посмотрел на мою реакцию.

– Теперь понятно, что они и ведут себя странно. Я немного повернулась и посмотрела на парней, которые сидели на коленях и закрытыми глазами произносили что-то на своем языке.

– Генри, что они говорят? Сможешь перевести?

Мы подошли чуть ближе. Генри стал внимательно вслушиваться в их таинственный и загадочный язык. Он достал свой словарь и начал в нем что-то черкать карандашом, который он достал из рюкзака. Через несколько минут молчания он, наконец, заговорил, и какое было удивление у меня, ведь то, что они говорили, было почему-то связано с тем приданием, о котором нам рассказывали вчера у костра.

– О великие духи природы! Примите наше почтение. Мы чтим ваши традиции. Ночных охотников не видно. Лугару больше не посещают. Хамаки-вождь наш. Услышь и помоги нам, явись нам и мы поймем, что должны сделать за племя, за тех, кто положил свои головы из-за охотников… О наш отец.

– Мне кажется, если честно, не в обиду, но это просто какой-то бред! Ты еще деревню не видела, такое чувство, что они не знают, что такое цивилизация, я многое узнал об их культуре. Знаешь, Лора, они, оказывается, потомки племени вождяХамаки. Я сам был в шоке.

– Да ладно?! – я удивилась.

– Если честно, от этих разговоров я есть захотел. Может, вернемся в лагерь?

– А ребята?

–Ну, я думаю не нужно их отвлекать. Я запомнил дорогу.

Но тут один из наших местных друзей встал и злобно посмотрел на меня. От его взгляда мне стало не по себе, ноги подкосились, такое чувство, что он за что-то меня жутко ненавидел. Но что я ему сделала? Я с ним даже не разговаривала, потом он толкнул своего друга и начал что-то громко ему доказывать. Он кричал, размахивал руками, тыкал на меня пальцем и смотрел на нас с таким прискорбным видом.

Я опустила голову и поняла, что Генри смотрит на мою забинтованную руку. Ну все, мало того, что гиды меня ненавидят, хотя я не знала причины их ненависти, то теперь и от Генри не отвертеться, что ему сказать? Правду? Нет, он не поймет, не поверит. Генри верит только тому, что доказано, что имеет научное объяснение и что можно потрогать руками.

А огромный волк, моя рана и ужасная пронизывающая боль – не самое ощутимое, что можно назвать реальностью. Он подумает, что я просто хочу ему отомстить за то, что он не поверил в историю, что он считает меня легковерной и наивной. Я должна была, что-то придумать, соврать. Если вы были бы на моем месте, вы, наверное, сделали бы что-то подобное. Взяв мою руку, он начал ее разматывать, но я резко вырвала ее и убрала за спину.