Выбор сердца

Но с Рычем обязательно нужно встретиться. Вот уж он-то точно подлецом оказался. Использовал ее как мелкого шпиона. Она ничего не испугалась, золото ему выследила. И сама же потом на бобах оказалась!

Встретиться договорились в лесу. Рыч, конечно же, побоялся показаться в таборе.

Люцита сидела на полянке, ждала своего подельника-обманщика. И вот раздались чьи-то шаги. Чувствовалось, что человек хочет идти неслышно. Только ведь лес не обманешь. У него на каждом шагу хрусткие веточки. Как ни старайся, а ступишь на такую — и тебя метров за двадцать слышно.

А вот гость уже и сам показался…

Люцита испугалась — это был не Рыч. Каштановые волосы, выпендрежные усики, бородка. Да и одежда совсем другая.

Хотела уже бежать. Только чужак вдруг заговорил знакомым голосом:

— Стой! Стой, не бойся — это я.

Рыч? Да, точно — Рыч, вон и шрамик на лице, на прежнем месте.

— Ты? Пришел?

— Как видишь.

— А это все, — показала на лицо, — зачем?

— Чтоб не узнавали. Хотя с моим шрамом все равно лучше на люди не показываться.

— Ясно, — Люците даже обидно стало, как она сама не догадалась, что теперь Рыч должен чувствовать себя в Управске очень неуютно, впрочем, он сам виноват, что его жалеть! — Ну! И что ты теперь скажешь?

— А что ты хочешь услышать?

— Ты еще спрашиваешь?! Я все сделала, как мы договаривались! А ты? Ты что сделал?

— Я сделал главное — оставил Кармелиту в живых.

— Почему? Я же нашла золото!

— Спасибо. Я твой должник. А с Кармелитой разбирайся сама. Она твой враг, а не мой.

— И ты пришел сюда, чтобы сказать мне только это?!

— Да.

— Так ты просто использовал меня!

— Выходит, что так.

— Но ты же обещал!

— Обещал. А потом передумал. Так вышло. Извини. И запомни — у нас с тобой больше нет никаких общих дел. Все. Прощай!

Рыч развернулся. Но Люцита кошкой вцепилась в него:

— Нет, ошибаешься. Есть дело! Есть! То, которое заведут, когда я сдам тебя. Или Баро, или ментам, но точно сдам!

Рыч оттолкнул ее.

— Ты, девочка, прежде чем говорить, а тем более — делать, немного думай. Хоть иногда, изредка.

Если ты меня просто сдашь, я тебя сдам со всеми потрохами! Ясно? Все расскажу — как ты выслеживала золото, как подворачивала ногу, чтобы подержаться за рубильник. Да и стрельбу в Миро припомнить можно. А? Как тебе такой расклад? Нравится? От бессилия Люцита расплакалась. А Рыч ушел, треща сухостоем.

* * *

После того, как Баро ушел, Рубина уже не могла работать. По большому счету, она вообще ничего не могла делать. Дышала — и то с трудом.

…Все вспоминала то, что услышала, провалившись на минутку в другой мир…

Хотела идти домой, но передумала. Поняла, что дома станет совсем плохо. И везде, куда бы ни пошла, будет только хуже.

Значит, осталась только одна дорога — к тому человеку. Плохому, откровенно говоря, человеку, недостойному. Но только от разговора с ним может стать легче…

Дом Астаховых. Рубина позвонила. Дверь открыла Олеся. От неожиданности застыла на пороге.

— Здравствуй, Олеся.

Слова эти подействовали на нее, как приказ “отомри” в детской игре.

— Ой, Рубинушка, здравствуй! Как же я рада тебя видеть!

— Я тоже.

Обнялись, но не на пороге, конечно (все знают, что под порогом обитают, охраняя близких, души родственников), а пройдя внутрь и захлопнув дверь.

— Хозяйка дома?

— Дома.

— Мне нужно поговорить с ней, кое-что выяснить… Проводишь меня?

На лице Олеси появилась очень выразительная гримаса, означавшая: “Да сдалась тебе моя хозяйка! О чем с ней разговаривать — только настроение себе портить. Лучше пойдем в мою комнату, посидим, поболтаем. А впрочем, как знаешь…”

Но словами Олеся, как настоящая горничная, выразилась куда короче:

— Идем.

— Как ты здесь? — спросила Рубина.

Олеся оглянулась, нету ли кого рядом. И сказала быстрым шепотом:

— Рубина, мне кажется, что в доме происходит что-то нехорошее… Я не могу об этом говорить здесь.

— Хорошо, деточка, — так же быстро и так же шепотом сказала Рубина. — Приходи ко мне, в мою гадальную комнату, в старом театре. Знаешь?

Олеся кивнула.

— Придешь?

— Обязательно.

— Ну давай, веди меня.

* * *

“Сглазила!” — говорила сама себе Земфира, размышляя о том, почему с самого начала так не заладилась ее официальная семейная жизнь с Рамиром.

Как ждала она этого дня! Как мечтала о нем! А вот наступил — и столько всякого плохого разом навалилось, что, казалось, не продохнуть.

Спасибо Баро, он сразу почувствовал такое ее настроение. И сказал, нежно-нежно:

— Земфира, несмотря ни на что, я чувствую себя самым счастливым человеком на свете.

И сразу же стало хорошо, тепло, спокойно, как будто кто раны пекучие лечебным бальзамом намазал.

— Я тоже, Рамир… Я столько лет ждала этого дня. Увидишь, я буду тебе хорошей женой и сделаю все, чтобы ты был счастлив…

Они посмотрели в глаза друг другу.

— Хочешь, я сварю тебе кофе? — сказала Земфира все так же нежно.

А Баро расхохотался. — Да.

— Почему ты смеешься? — спросила жена, слегка обидевшись.

— Да так получилось, что кофе — это первая ступенька счастья. Хотя, кто знает, может быть, так оно и есть!

— Ну, тогда подожди, сейчас я быстро сварю твое счастье.

— Нет, Земфира, не нужно быстро. Нам теперь некуда торопиться.