Выбор принцессы

– Эра. – Принцесса решила, что скрываться больше нет никаких причин, в конце концов, как справедливо заметила её мать, своё решение она приняла уже давно, поэтому нет смысла продолжать маскарад. Реакция на её сообщение оказалась более чем ожидаемая. Юноша секунду смотрел на неё широко открытыми от изумления глазами, а затем с тихим стоном упал в обморок. Эра снова его подхватила, на секунду выпустив из рук меч, и нажала кнопку вызова на коммуникаторе, прикреплённом к её запястью, подавая заранее оговорённый сигнал. Через мгновение в зале стало тесно от диинов. Первая стадия операции была успешно завершена, оставалось самое сложное.

Эфа подняла взгляд от компьютера и вопросительно посмотрела на зашедшую в кабинет дочь. Эра была живописно перемазана кровью, но обоняние подсказывало Императрице, что девочка не пострадала, следовательно, причин для беспокойства за физическое здоровье принцессы нет. А вот с душевным дело обстояло не так хорошо. Отчётливо ощущались тревога и какая-то глухая подсознательная боль. Ни первое, ни второе не имели никакого отношения к недавнему бою, впрочем, и не могли иметь, в конце концов, хищник, мучающийся угрызениями совести из-за убитых им жертв, это нонсенс, и сам он прекрасно это сознаёт. Однако их существование внушало беспокойство, значит, случилось что-то, что смогло расстроить наследницу, закалённую в эмоциональном отношении не хуже её самой. Впрочем, особо гадать не было нужды, скорее всего, Эра соприкоснулась с сознанием Сейнала после того, как он упал в обморок, и безумные всполохи страха, перемежаемые другими чувствами, больше не размывали картину. Видимо, дело ещё хуже, чем она предполагала…

Встав из-за стола, женщина подошла к застывшей у дверей дочери и молча обняла её, предлагая понимание и поддержку. Девочка глубоко вздохнула и зарылась носом в тёмную ткань рубашки, вдыхая привычный чуть горьковатый запах матери, с детства ставший для неё синонимом безопасности. Эфа стояла неподвижно, позволяя ей успокоиться после первой в её жизни схватки с настоящим противником и в преддверии нового испытания. Эра на секунду прижалась к матери всем телом, благодаря за понимание, а затем отстранилась и тихо выдохнула:

– Ты была права, мама. Он дейс-с-ствительно подвергс-с-ся пс-с-сихообработке.

Императрица хмуро кивнула. Жаль, а она так надеялась, что хотя бы в этот раз ошиблась в своих предположениях и неадекватное поведение Сейнала всего лишь последствия стресса из-за перспективы жениться на существе, которое подпадает под определение «человек» только условно. Хотя зачем себя обманывать, эта надежда давно была отведена ею в разряд несбыточных мечтаний, и Императрица относилась к ней как к возможному явлению Саана: хотелось бы, конечно, но вряд ли.

– Я пос-с-стараюс-с-сь это ис-с-справить. Но не уверена, что у меня получитс-с-ся.

Эфа никогда не скрывала правду от своей дочери. И уж тем более не собиралась делать этого теперь. Девочка должна знать, что ожидает её избранника, и быть готовой к любым последствиям. Эра молча кивнула, не поднимая глаз, и сменила тему:

– С-с-сейнал с-с-сейчас-с-с в охраняемой палате дворцовой больницы, к нему никого не пус-с-скают. Он по-прежнему без с-с-сознания, я запретила врачам приводить его в чувс-с-ство во избежание с-с-серьёзных пс-с-сихичес-с-ских рас-с-стройс-с-ств. Его подключили к аппарату ис-с-скус-с-ственного с-с-сна.

Императрица улыбнулась предусмотрительности дочери и вышла из кабинета. Ей предстояла срочная и сложная работа, ради которой она ночью прилетела из летней резиденции в столицу. Работа, от результата которой будет зависеть очень многое. Эфа кивнула диину, охраняющей двери императорских покоев, и коротко прикоснулась к её сознанию, передав просьбу найти Рейта и попросить его побыть с дочерью. Она не хотела оставлять девочку одну в такой момент.

Спускаясь по многочисленным переходам в крыло дворца, отведённое под больницу, Императрица тщательно обдумывала свои действия, проклиная особенности человеческого мозга. По какой-то неумной шутке природы люди могли без последствий перенести проникновение в их сознание только одного существа, если одновременно там оказывалось два и более посторонних, результатом становилось тяжёлое расстройство психики. Благодаря этим ограничениям Эфе предстояло в одиночку исправить все повреждения сознания, причинённые психокоррекцией, поскольку доверить такую операцию Хальзару она не могла из-за слабой осведомлённости диина о том, что является для человека естественным, а что нет. Если бы брат Хизы принялся устранять вмешательство в психику Сейнала, то с очень большой вероятностью мог убрать следы на его взгляд искусственного вмешательства и в результате превратить юношу в диина, запертого в человеческом теле. Так рисковать Императрица не собиралась. В отличие от Хальзара, она хотя бы относительно представляла, что делается в голове нормального человека, благо Рейт не стеснялся периодически позволять ей проникновение в своё сознание и разрешать жене оставаться там по нескольку часов, правда, далеко не всегда.