Выбор-побег

Изысканная картина, открывшаяся их любопытным взглядам, завораживала. От гребня горного хребта, на котором в тот момент находились путники, к предгорьям спускались широкие извилистые лощины, заросшие кустами боярышника и дикого орешника. Лощины, в свою очередь, плавно вливались в плоские бесконечные равнины, на которых беззаботно паслись бескрайние стада неизвестных животных. Вблизи предгорий равнины были светло-зелёными, но – по мере удаления от хребта – их цвет постоянно менялся, превращаясь из зелёного в светло-серый, а из серого – в нежно-сиреневый. Линия же горизонта была скрыта плотной, небесно-голубой туманной дымкой.

– Что это такое? – зачарованно, почти не дыша, спросила Александра. – Как называется данное чудо?

– Чилийские льяносы, – улыбнувшись, ответил Егор. – Их ещё иногда называют «голубой пампой». Земной Эдем – для крупнорогатого скота и прочих парнокопытных животных.

– Значит, мы уже вплотную приблизились к границе между Аргентиной и Чили?

– Скорее всего, мы сейчас прямо на ней и стоим…. Теперь предстоит пройти на юг по этому хребту порядка трёх-четырёх километров и спуститься вниз – на юго-восток – по широкой долине, которая через некоторое время разделится на две узких лощины. Наша – правая. Она упрётся в тупик, где и располагается искомая крепость Кельчуа.

– Крепость – в тупике? – усомнилась подозрительная Санька. – Как-то это не согласуется с элементарной воинской логикой.

– Всё верно понимаешь, стратегически-подкованная амазонка, – одобрительно усмехнулся Егор. – Наверное, Кельчуа размещена не в тупике, а на скалах, нависающих над ним. Что, согласись, более разумно и грамотно.

Они прошли по гребню хребта около четырёх километров, по широкой лощине спустились на юго-восток до нужной развилки и – в полной растерянности – остановились.

– Ничего не понимаю! – от души возмутился Егор, сплёвывая от досады в сторону. – На карте же чётко обозначено – широкая долина разделяется на две относительно-узких лощинки…. Верно? А, что мы видим воочию?

– Она преобразуется в целых три, – подсказала Сашенция. – Какой из них мы воспользуемся?

После недолгого совещания они выбрали правую лощину.

– Раз, на карте зелёный пунктир сворачивает направо, то и мы свернём туда же, – высказался Егор. – Авторитетные указания для того и существуют, чтобы их выполнять. Причём, желательно, скрупулёзно и старательно. То есть – в развёрнутом армейском варианте – тупо, без всяких глупых штатских раздумий и пошлых гражданских сомнений…

Первые пятнадцать минут караван двигался по выбранному маршруту спокойно и размеренно, неуклонно – как казалось – приближаясь к намеченной цели. Но неожиданно над лощиной разнеслись-поплыли странные звуки, напоминающие жалобный детский плач, переплетённый яростными воплями.

– Это что же, волки воют? – остановившись, забеспокоилась Санька. – Или же агуары? То бишь, красные аргентинские койоты?

– Не думаю, – зябко передёрнул плечами Егор. – Эти неприятные звуки мне напоминают боевой клич индейцев. По крайней мере, именно так они и вопили – в голливудских фильмах про покорение Дикого Запада, которые мне довелось посмотреть в голоштанном детстве.

– Точно! – жена указала рукой наверх. – Вот же, они!

На плоской вершине покатого холма, расположенного по левую сторону от лощины, были отчётливо видны силуэты трёх всадников в индейских одеждах.

«Подумаешь, местные туземцы», – презрительно фыркнул надменный внутренний голос. – «Чего их, собственно, боятся? На дворе стоит цивилизованный двадцать первый век, все коренные разногласия – между белыми людьми и южноамериканскими индейцами – уже давно разрешены и забыты. Тем более что эти ребята ведут себя вполне мирно – не кривляются и ружьями не потрясают…».

Резкий и неприятный вой-плач зазвучал с новой силой – на этот раз, прямо по курсу движения отряда.

– Ой, мамочки мои! – испуганно ойкнула Сашенция. – Много-то их как, Господи…

Егор посмотрел в нужном направлении и, скрипнув зубами от бессильной злости, двумя неловкими движениями сдёрнул с плеча ремешок карабина – к ним, развернувшись широким веером, приближалась конная ватага, состоящая – как минимум – из тридцати человек, неистово улюлюкавших на скаку. До неторопливо-скачущих индейцев оставалось метров сто пятьдесят.

«С чего, братец, ты решил, что у этих краснолицых пацанов – дурные намерения?», – успокаивающе зашептал хладнокровный внутренний голос. – «Может, это они так – по доброй старинной традиции – приветствуют незнакомых путников? Типа – искренне радуются? Так что, не стоит сразу же открывать беспорядочную стрельбу. Особенно учитывая тот непреложный факт, что это – в любом раскладе – бесполезно…».

Он, возясь с непослушным ремешком карабина, потерял жену из поля зрения всего-то на пару секунд, но и этого хватила с лихвой.

Санька мгновенно вытащила из бокового кармана куртки гранату, ловко оторвала кольцо, размахнулась и….

«Вот же, чертовка шустрая!», – падая на землю, успел – то ли возмутиться, то ли восхититься Егор, краем глаза наблюдая за улетающей чёрной гранатой. – «Реакция – как у матёрой индийской кобры…».