Выбор нового курса

Встречаются, особенно в работах «теоретиков» перестраивания жизни, и суждения по поводу возможности «создания» новых объективных экономических законов. Иногда значение субъективного начала, в частности сознательной деятельности, преувеличивается настолько, что последняя объявляется генератором объективных законов. «Экономические законы, — считает, например, Л. И. Абалкин, — действуют и обнаруживают себя только через деятельность людей, они сами являются продуктом (!) хозяйственной деятельности» {33}.

Если люди в своей хозяйственной, практической деятельности не руководствуются знанием экономических законов, то последние остаются по ту сторону этой деятельности, и тогда создается возможность для проявления волюнтаризма, субъективизма и т. п.

Люди имеют дело с законами не только в мышлении, но и на практике. Экономические законы — это законы деятельности людей и по созданию новых форм хозяйствования, и по совершенствованию хозяйственного механизма и т. д. Проблема, таким образом, состоит не в том, что люди воздействуют (или не воздействуют) на объективные законы, а в том, что последние суть законы самой деятельности людей, их взаимодействий.

«Экономический» субъективизм проявляется и в трактовке хозяйственного механизма, механизма управления как субъективно сотворенных образований, находящихся вне действия объективных законов, материальных производственных отношений, парящих где-то над ними. С этой целью сфера экономики, как и всего социального мира, расчленяется на объективные безличные производственные отношения, т. е. отношения собственности, и субъективные механизмы хозяйствования, в которых все делается людьми сознательно, по их свободной воле и выбору. На самом деле хозяйственный механизм, включая систему управления, есть реальное, наличное бытие производственных отношений, и его нельзя переделывать и изменять сколько и как угодно, не затрагивая объективных отношений собственности. Тем не менее исходя из указанных воззрений следовал вывод о «великой» роли руководителей, которые могут или загубить общество и историю, или, наоборот, вывести их из кризиса. Вся надежда опять-таки возлагается на субъективный фактор. Но ведь ясно, что при таком извращенном подходе с неизбежностью вновь наступит время, когда деятельность современного руководства будет оцениваться с тех же позиций, с каких оценивались «заслуги» предшественников, и тогда вновь восторжествует субъективизм. Итоги развития вновь предстанут только как результат принимаемых руководством решений.

На основе субъективных представлений в теории неизбежно формировался соответствующий вывод относительно судеб всего социализма: он рассматривался не как этап естественноисторического процесса развития общества, не как результат этого процесса, а с позиции идеалов, первоначального теоретического проекта социализма, найденных людьми условий его осуществления, поскольку они сами совершили выбор. Если это так, то не ошиблись ли они при выборе? И зачем, спрашивают, «законы истории надо любить больше, чем мать родную»?

Возникновению такого рода суждений во многом способствовала практика внедрения в общественное бытие тех или иных искусственно конструируемых программ, планов и других подобных мероприятий. Дело, конечно, не в том, что не надо планировать, разрабатывать программы, а в том, что их надо создавать на научной, объективной основе. Плохо, когда программное творчество отрывается от естественных процессов развития экономики, социальной сферы. Поэтому и программы оказывались во многих случаях искусственными схемами, налагавшимися на живую действительность без ее глубокого анализа, без раскрытия ее прогрессивных и регрессивных тенденций, без учета их в этих программах.

Главная же беда многих программ — это отрыв планируемой хозяйственной деятельности от ее собственных объективных законов, непонимание их противоречивого характера, нежелание считаться с ними при разработке программ. Высоко- и низко-сидящие управленцы в большинстве случаев действовали методом проб и ошибок, т. е. субъективным методом, основанным на чистом эмпиризме. Многие законы развития нашего общества остаются еще не познанными. В этих условиях, по мнению Ю. В. Андропова, нужно очень бережно относиться к истинам, открытым марксизмом, ибо за непонимание или забвение их сурово карает сама жизнь. Он резко осуждал тех теоретиков от марксизма, которые оказались неспособными подняться до истинных масштабов теоретического мышления К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина.