Выбор[Новое издание, дополненное и переработанное]

Макару снилась девушка с большими синими глазами. Она ему каждую ночь снится. А днем, когда никого нет, он достает тот самый веселенький фильм и крутит его сам для себя. Кем она была? За что ее расстреляли? Интересно, если бы Макару выпало ее расстреливать, то…

4

— Она необычная. Она не такая, как все. И если уровень других можно выразить на графике горизонтальной линией, то она на этом графике будет вертикалью: в чем-то она неизмеримо хуже всех в группе, а в чем-то неизмеримо лучше. Другими словами, она как бы из другого измерения. На ее фоне другие претендентки померкли, как звезды на заре, их кандидатуры даже и обсуждать не хочется. Однако уж слишком наша претендентка своенравна, слишком строптива. Боюсь, что, захватив власть, получив контроль над Испанией, дорвавшись до власти, она немедленно выйдет из-под контроля.

— А вы что думаете, товарищ Холованов?

— Не знаю, товарищ Сталин. Набирать новую группу? Снова из трех тысяч кандидатур выбирать только шесть… И снова готовить? А потом за этим же столом мы будем обсуждать, вспомним нашу запасную и снова разгоним новый состав просто потому, что другой такой претендентки на престол нам не найти, она все равно затмит всех остальных. С другой стороны, характер ее мне знаком — она упряма и непредсказуема. Опасность, что выйдет из-под контроля, велика… Не знаю…

5

Она не знает, что о ней сейчас спорят. Она спит. Впервые за много дней в ее программе ничего нет. Потому она спит за прежний недосып. Спит на будущее — кто знает, когда поднимут, на какое дело пошлют.

Во сне она сразу уходит в далекое детство, в Серебряный Бор, в дачный городок высшего командного состава Красной Армии. Она одна в большом бревенчатом доме с высоким крыльцом и резными наличниками. Во дворе на длинной цепи страшный пес Робеспьер — гроза почтальонов, садовников, гостей. Пес летит из одного конца двора в другой, и за ним свистит цепь по стальной проволоке: шшик!

В зону, куда могут дотянуться его клыки, не рекомендуется попадать никому. Туда может войти только хозяин.

Настенька одна на крылечке. Под забором кто-то роет подкоп. Это другая собака. Соседская. Белая пушистая лайка с голубыми глазами…

6

— Мне, товарищи, она нравится. Ах, какое она сочинение написала! Уложилась в тридцать секунд. В одно предложение. В три слова. Тринадцать букв… А как она вела себя в зеркальной комнате! Не знаю, догадалась она, что мы наблюдаем, или нет, но все прикидывались царицами, хорошо роль играли, а она роль не играла. Разве настоящая царица позволит себе царицей прикидываться?

— Но, товарищ Сталин, она непредсказуема.

— Товарищ Сталин, она иногда неуправляема.

— Ладно, тогда вопрос ставится на голосование. Кто за то, чтобы назначить запасную королевой Испании? — смотрит Сталин на Мессера, потом на Холованова. Оба рук не подняли.

— Хорошо, — говорит товарищ Сталин и медленно поднимает правую руку.

Холованов и Мессер, не сговариваясь, отвернули головы в разные стороны: один — рассматривать лохматую бороду Маркса на портрете, другой — нахального взлохмаченного воробья с маленькими глазками-бусинками, прыгающего с предерзким видом за оконной рамой.

— Хорошо, — почти по слогам повторил товарищ Сталин. — А кто против?

Поднялась рука Мессера.

— Кто воздержался?

Поднялась рука Холованова.

— Мнения разделились, товарищи, один — за, один — против, один воздержался. Что делать? Решим так: каждый голос — это 33,33 процента от общего числа. Мы втроем составляем — 99,99 процентов. Куда же в этом случае девалась 0,01 процента от общего числа? Все мы в комиссии равны, но в этом случае получается расхождение с математикой. Поэтому предлагаю считать, что голос каждого члена комиссии это — 33,33 процента, а голос председателя — 33,34 процента. Тогда при сложении мы и получим желанные 100 %. Кто будет возражать против законов математики?

Против законов математики возражений не возникло.

— Поэтому, товарищи, — продолжает Сталин, — запишем так: «за» — 33,34 процента голосов, «против» — 33,33 процента голосов при 33,33 процента воздержавшихся. Таким образом, предложение считается принятым…

— Товарищ Сталин, — Мессер строг. — Товарищ Сталин, она не может быть королевой!

— Почему?

— Она не тянет на королеву. Просто по комплекции не тянет. — Мессер показал Сталину, какими в его представлении бывают у королевы бедра и каков объем груди.

И Сталин согласился. В его представлении воплощением настоящей королевы была немка на русском троне, Екатерина. Сталин представлял ее женщиной с могучей грудью и столь же могучими бедрами. До своих сосков она, в сталинском понимании, могла дотянуться, но только самыми кончиками пальцев.

Претендентка на испанский престол этим стандартам не соответствует.

— Стандартам она не соответствует, — сокрушенно подвел итог Сталин, — и на королеву не тянет. Это ясно.

И вдруг нашелся:

— А на принцессу тянет?

Смутился Мессер. В его представлении, принцесса — маленькая, тоненькая, хрупкая, трепетная… Признать был вынужден: по комплекции на принцессу тянет.