Выбор курса

— Я вижу… — вздохнула Вера. — Снимай трусы, я отвернусь. Еще не хватало простыть!

Эрик хотел, было, возразить, что он никогда не болеет, но вовремя вспомнил, что после двойной дозы боевой нейрохимии и коктейля из обезболивающих и психостимуляторов, он должен был попросту отдать концы. И, если он все еще жив, то только потому что его невероятный организм бросил в бой все резервы. Ну, и флотская медицина помогла, не без этого. Но сил теперь явно поубавилось, и не стоило зарекаться, что в нынешнем своем состоянии Эрик выдержит атаку каких-нибудь сраных вирусов, или еще какой подлой дряни.

— Спасибо.

— Эрик…

— Ты ведь понимаешь, что я отлетался?

Ну, вот он произнес вслух то, что незримо присутствовало рядом с ними все эти четыре дня.

— Во-первых, не факт.

— А во-вторых?

— Есть еще тяжелые корабли…

— Серьезно?

Кто ж его пустит Бета-7 «рулить» крейсером или эсминцем! Да, и сам не возьмется, вот в чем дело.

— А я?

«И в самом деле, что, тогда, с ней?»

Эрик мысленно чертыхнулся и, шагнув к Вере, взял ее за плечи, разворачивая к себе.

— Можешь повернуться, я в штанах…

Вера не переставала его удивлять. Дочь командующего флотом метрополии, она выросла в богатстве, размеры которого такому человеку, как Эрик, было просто не постичь. В роскоши, в богатстве и вседозволенности, потому что элита империи стоит выше законов «божеских и человеческих». Но Вера, как и ее брат-близнец Андрей, выросла человеком совершенно неожиданным для этой среды. Она была сильной, храброй, порядочной и верной. Не «выбросила за ненадобностью», — «с глаз долой, из сердца вон», — когда Эрика арестовала контрразведка, не оставила, не забыла, искала вместе с Андреем, и, в конце концов, нашла. Вроде бы, даже любит…

«… или думает, что любит…»

— Молчи! — она смотрела ему в глаза, снизу-вверх, но так, что можно было подумать, что смотрит сверху-вниз. — Я знаю, что ты хочешь сказать. И я не хочу этого слышать! Ты меня понял? Не хочу!

— Ну, извини!

— Хочешь дам в челюсть?

— Не надо, — улыбнулся Эрик, вспомнив, что удар у его девушки такой, что мало не покажется. Своему двоюродному дяде она сломала челюсть с первой попытки. — Если ты меня ударишь, я попросту развалюсь…

— Ладно, — ухмыльнулась в ответ девушка, — бить не буду, хотя и следовало бы! Ты не имеешь права даже думать о том, что я тебя оставлю из-за такой ерунды!

Как ни странно, после этого короткого обмена любезностями, ему стало намного лучше. И возможно, что главным тут было ощущение надежности. Эрик был недоверчив, — таким его сделала жизнь, — трудно сходился с людьми, все время и ото всех ждал предательства или подлости, и больше всего боялся разочароваться в Вере и Андрее Мельниках, единственных на данный момент его настоящих друзьях. Но Вера раз за разом демонстрировала ему свою спокойную — без ажитации — надежность. Хороший человек, отличный офицер и лучшая в мире женщина.

— Ты, когда говорила с Андреем? — сменил он тему, отпуская девушку и возвращаясь к своей одежде.

— С 5-м флотом нет связи, Магриб ставит помехи на межсистемных линиях…

— Вот же уроды!

Однако ругай или нет, враг империи достался «зачетный»: Фатимидский халифат в союзе с эмиратом Магриб. С халифами Эрик дважды сходился в бою, и они, по идее, должны были считать его «порождением шайтана», столько он им набил кораблей. А вот с магрибами пока не пришлось, и, похоже на то, что уже не придется. С профилем Бета-7 пилотировать ракетоносцы ему не разрешит никто, даже благосклонный к Эрику государь император. Еще повезет, если адмирал Моргенштерн выполнит свое обещание и возьмет к себе на «Финист» пилотом-стажёром. Однако, если не пройдут «приступы», о которых он благоразумно никому пока не рассказывал он и сам не сядет за штурвал. Совесть не позволит. Тогда или спишут вчистую, — в восемнадцать лет! — или устроят на тихое, непыльное место в одном из центральных штабов, и будет он, как говорили в древности на рузе «свадебным генералом» — знаменитым героем, образцом для подражания, и еще тридцать три определения и все суперлативом.

Мысли эти Эрику не нравились, но он ничего не мог с этим поделать. Так или иначе, но он все время сворачивал в один и тот же «тупик». Ему было до слез обидно, что все так быстро закончилось. Ведь у него был такой мощный старт, такое великолепное начало, аж дух захватывало. Такая невероятная пруха во всем — в бою, в признании, в любви, — и вдруг ничего не осталось.

«Разве что любовь…»

Возможно, любовь и осталась, но сколько она протянет, если девушка — боевой офицер, а парень — инвалид? Недолго, даже если Вера, из порядочности и из чувства долга, зубами будет держаться за их отношения, все равно, рано или поздно, эта разница в положении даст себя знать.

Эрик оделся, и они молча пошли к дому. Впрочем, домом этот дворец могли называть только те, для кого «Омут Планка» действительно всего лишь «их дом». Эрику это слово казалось никак не подходящим. Но не он здесь хозяин, не ему и решать.

— Ну, хоть от кого-нибудь есть вести? — спросил, чтобы не молчать.

— Нет, Рик, ни от кого.

— Чувствую себя…