Выбор, которого не было

Расходник сработал и сорвал магический обман. Коля охнул и застонал, волна острейшей опасности хлынувшей от Кассиопеи накрыла зал, отчего помещение моментально заполнилось криками и движением. Отшатнувшись от демона, гопник взглянул на Аринтона. Приглашённого гильдией капитана команды чёрных искателей приключений больше не было, вместо него стоял широкоплечий зелёный орк. Он не сильно отличался от человека, выделялись титаническое тело и зелёная кожа, а ехидная улыбка оголила острые звериные зубы. При виде монстра, ненависть и страх зашитые в естество попаданца моментально ударили в голову.

Сжатая спираль событий стремительно раскручивалась. С оглушительным треском вылетела боковая дверь и с поражающей разум быстротой и слаженностью в неё ворвались люди в закрывающих лицо чёрных масках, которые начали уверенно рассредотачиваться по залу. На ходу они подбрасывали в воздух непонятные свертки, те достигали потолка и с приглушенными хлопками лопались, осыпая вскакивающих с кресел попаданцев похожей на муку субстанцией. Не прошло и секунды, как распахнулась дверь рядом с кафедрой. Из неё также выскочили несколько человек в масках. Они, коротко сориентировавшись, хотели было броситься к столу с Эритой, но невольно застыли, увидев перед собой ухмыляющегося орка.

«Айрес!» - ни секунды не обманутый маскировкой, узнал гопник одного из нападающих.

[Он опасен, самый опасный из всех, но заклинаю, слышите, заклинаю, он не должен умереть!] - указав на Айреса по ментальной связи, выстрелил гопник мыслеформу Кассиопее и Аринтону и тут же чуть не потерял сознание от ментальной отдачи.

Ему не хотели причинить вреда, просто произошло что-то вроде метальной балансировки, ведь расходный предмет снял не только визуальную, но и ментальную маскировку демона и орка. А может они просто более не считали нужным скрывать свою истинную силу. Коля с ужасом понял, что находится в одной группе с настоящими монстрами, чудовищными и непобедимыми монстрами. Также он понял, что будет происходить дальше, отчего ему захотелось забраться под кресло, свернуться клубком и тихо постанывать от ужаса. Огромным усилием воли переборов нахлынувший страх, он что есть мочи заорал на весь зал:

- Заблудшие, орка, валите орка! Дистанционными его! Игнорируйте уродов в масках!

[Принято] - пришёл по ментальной связи двойной ответ по поводу Айреса.

После Коля выстрелил короткую мыслеформу, обращённую к одному только Аринтону и не дожидаясь ответа, выхватил кинжал и телепортировался за спину орку. И это видели, ведь своим криком он привлёк к себе немало внимания.

Кассиопея не соврал, шансов не было: лезвие кинжала стремительно приближалось к цели, намереваясь пройти в аккурат между рёбрами и поразить сердце. Но цель эта удалялась соразмерно приближению к ней опасности. Избежав удара с изяществом мастера айкидо, Аринтон развернулся и рассчитанным ударом кулака врезал гопнику в челюсть. На этом день текущий для Коли закончился.

Глава 10: Дуэль на три стороны. Часть 2.

Вагнер проснулся и растерянно огляделся вокруг. Коробку грузового экипажа было сложно назвать тесной, тем не менее, четырнадцать человек уместились в ней без всякого комфорта. Пассажиры сидели вдоль стен, то и дело меняя положение в попытках устроиться поудобнее. Также, без каких-либо привилегий сидел на деревянном ящике и он - руководитель текущей операции. И как его угораздило заснуть в таких условиях, было абсолютно непонятно.

«Старею», - подумал командир и попытался вспомнить что ему снилось. Но сон уже провалился в глубины подсознания, став зыбким и неразборчивым. И здесь он ясно понял, что снилось ему не что-то, а продолжение такого же неясного, но остро тронувшего душу сна. И стоило этому факту оформиться, как он вспомнил, целиком и полностью, тот сон, который столь сильно задел струны его души в другом месте и в другое время. Впрочем, время недавнее, тогда, на пути в этот город.

Вагнер вспомнил, что выдавило слёзы из его закостеневшей души: его отец был музыкантом - пианистом. Он часто играл по вечерам, играл просто для своего удовольствия. В тот раз из его кабинета доносилась особая, ни на что не похожая музыка - возвышенная, тяжёлая - лёгкостью грозовых облаков и яркая - светом рассекающего эти облака солнечного света. Не в силах противиться, Вагнер пошёл на её звук, а после долго стоял в дверях отцовского кабинета, вслушиваясь в удивительную музыку.

- Что это Отец? - спросил он, тогда ещё десятилетний мальчишка, пусть и не по годам смышлёный и любознательный.

- Это Бах сынок, ноты написал мне один знакомый заблудший. Удивительная музыка, не правда ли?

- Да, - согласился мальчик, - но она мне не нравится. Она, она... - не смог он выразить свои мысли.